Иван Бессмертный - Силуэты разведки

— И все же вам приходилось осуществлять и боевые операции.

— Конечно. Но только в тех случаях, когда это вызывалось необходимостью.

— Как нетрудно догадаться, вы их готовили, используя полученную развединформацию.

— Разумеется. Знаете, это только в математике все просто: кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая линия. На войне все по-иному — там на такой прямой часто поджидает смертельная опасность. Поэтому выходы на операцию проводились со всеми предосторожностями, то есть использовались обманные и отвлекающие маневры. Единственное, в чем я был спокоен, так это в отсутствии утечки информации. Путем проведения учений мы добились, что каждый член боевой группы во время боевой операции четко знал свои обязанности, место, время и последовательность действий.

— Геннадий Сергеевич, одну из спецопераций, которую провел ваш спецназ, описал маршал Соколов в пособии по тактике боевых действий против бандформирований для высших военных учебных заведений. Что это была за операция? Она, кажется, называлась «Бумеранг»?

— Та операция была разработана нами, но проведена во взаимодействии с армейскими подразделениями.

— Расскажите о ней, пожалуйста.

— Замысел состоял в том, чтобы моджахеды на себе ощутили результаты применяемой ими же тактики.

Все началось с конфиденциальной встречи с неким Саттаром, которого мы считали главарем небольшой, но довольно мобильной и потому неуловимой банды. Нельзя сказать, чтобы люди Саттара проявляли особую агрессивность или беспокоили наше подразделение. Здесь Саттар активности не проявлял, но местные органы власти игнорировал полностью.

Пусть останется оперативной тайной процесс проведения предварительных переговоров с Саттаром. Он объяснил, что возглавляет группу вооруженных земляков, которые все являются родственниками. Никаких четких политических взглядов они не придерживаются. Они объединились и добыли оружие с единственной целью: обеспечить спокойную жизнь жителей нескольких кишлаков. К «шурави» у них претензий нет, к нашей команде — тем более. О существовании команды он знал уже давно, видел, что мы не каратели, что не обижаем местных жителей. Из уважения к нам и поверив нашим гарантиям, он и согласился на эту встречу.

Встречу обставил Саттар, по его мнению, по всем правилам военного искусства, чем и похвастал, указав мне на посты и засады вокруг места встречи. Каково же было его удивление и крушение иллюзий, когда я продемонстрировал ему, что все его посты и засады находятся «на мушке» у наших групп. Так ему был еще раз продемонстрирован наш профессионализм. В процессе встречи и довольно откровенной беседы мы поняли, что имеем дело с типичным отрядом самообороны.

Во время встречи Саттар, желая доказать свою лояльность и готовность к сотрудничеству с нами, сообщил, что через несколько дней по известному ему маршруту проследует караван, в котором будет около 40 инструкторов и прошедших в Пакистане переподготовку бандитов, часть из которых ранее «засветилась» при грабежах его «подшефных» кишлаков. Мы понимали, что Саттар руководствуется чувством мести. Тем не менее, своим поведением Саттар вызывал доверие, а предоставленная им информация, безусловно, заслуживала внимания. К сожалению, перепроверить ее возможности у нас не было, да и на тщательную подготовку операции времени осталось очень мало. Терзались сомнениями, но решились идти на риск. При разработке операции мы старались применить известную нам тактику противника — затягивание в «мешок» с последующим замыканием кольца окружения. То есть мы решили бить врага его же оружием.

При расчете сил и средств пришли к выводу, что с учетом численности и подготовленности противника для успеха операции своих сил у команды явно недостаточно, даже если задействовать все имеющиеся боевые группы. Поэтому я обратился к командованию дивизии, которое с готовностью предоставило в наше распоряжение танковый и разведывательный батальоны. Командирам и личному составу был представлен подробный план проведения операции. И хотя при инструктаже командиров армейских подразделений особое внимание акцентировалось на необходимости взятия в плен максимального количества бандитов, все же была допущена серьезная ошибка, ставшая позже роковой. Дело в том, что не был учтен существенный момент, а именно настроение бойцов разведбата, который буквально за месяц до этого попал в аналогичную засаду, но устроенную душманами, где потерял практически всех своих командиров и более половины личного состава. Целый месяц разведбат «залечивал раны», в боях не участвовал. Жажда мщения затмила разум бойцов. Мы этого не знали. Получилось, что информацию о противнике мы знали, а вот информацией о настроениях советских солдат мы не располагали…

— Как завершилась та операция?

— Завершилась, можно сказать, успешно. Было взято много разнообразного оружия, боеприпасов и снаряжения, медикаментов, пропагандистской и учебной литературы, документов и даже денег. К сожалению, не было только пленных. Вся бандгруппа, 34 человека, была полностью уничтожена, хотя в бою некоторые бандиты оказывали слабое сопротивление и готовы были сдаться. Командиры разведбата и личный состав наших трех боевых групп, принимавших участие в операции, погасить выброс эмоций солдат-разведбатовцев не смогли — действительно, не бросаться же под свои автоматы. Таким образом, мы потеряли возможность получить интересующую нас информацию, допросив захваченных бандитов с европейскими чертами лица, которые там были — предположительно иностранные инструкторы или советники. То, что моджахедов поддерживают арабские страны и в их рядах воюют арабы, — это было неоднократно доказано. Но арабов и афганцев по внешности не различишь. А вот американцы и европейцы — совсем другое дело. Короче, данная операция еще раз продемонстрировала, что в жизни мелочей не бывает.

Можно было бы рассказать и о других операциях, их было проведено немало — не за красивые же глаза и не «по блату» многие члены команды были награждены орденами и медалями. Но, полагаю, и так ясно, чем занималась наша команда.

— После Афганистана в 1990–91 годах вы были в краткосрочной командировке в Германии.

— Начну с того, как оттуда уезжал. А уезжал я оттуда «засвеченным». Во-первых, потому что жил в Потсдаме в военном городке, где находилось управление особых отделов советской группы войск. Во-вторых, потому что, пребывая среди военных, ходил в гражданской одежде, и у меня была «личная» машина с берлинскими номерами. Плюс, к тому же, случилось предательство. Как я потом проанализировал, человек, ушедший на Запад, к тому времени уже работал на противоположную сторону. А он обо мне кое-что знал. То есть уезжал я под плотным наружным наблюдением. Но возможность «взять меня за руки», то есть «на горячем» спецслужбе я так и не предоставил.