Лестер Хемингуэй - Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель

Чуть позже он дружески хлопнул меня по плечу:

– Конечно, рассказ не был отмечен никакими призами. Он рассмеялся, вспомнив награду, когда я победил на национальном конкурсе коротких рассказов во время моей учебы в колледже.

– Ты серьезно подумываешь о том, чтобы стать писателем, Барон?

– Разумеется, я буду, – ответил я, неожиданно почувствовав уверенность в себе, потому что Эрнест очень целенаправленно учил меня.

– Чертовски тяжелое бремя ожидает тебя, – сказал он в заключение. – Что бы ты ни написал, все будут говорить о том, что ты используешь мою репутацию. Ты ведь догадываешься об этом, не так ли?

Я кивнул:

– Это уже возникало, даже во время того конкурса. Но все претенденты были пронумерованы. Никаких имен не упоминалось.

– Да знаю я, знаю. А будет еще хуже, но тебе не следует слишком переживать о том, что говорят люди. Ты очень наблюдателен. Ты хорошо научился ловить рыбу, но тебе надо еще очень многому научиться, особенно если ты собираешься бросить колледж. Тебе необходимо много читать. Ты уже прочитал «Гекльберри Финна», не так ли? А Киплинга и большие рассказы Стефана Крейна? Сейчас тебе нужно изучать Толстого и Достоевского, Джойса и короткие рассказы Генри Джеймса, Мопассана и Флобера, особенно «Мадам Бовари». Когда ты закончишь с этим, попробуй Стендаля и Томаса Манна… У нас дома много всего этого. Возьми на время все, что тебе угодно, но только верни обратно. Я не раздаю своих книг, даже младшему брату, понял?

Мне все было понятно.

– Тебе следует попробовать работать в газете. Это лучший способ научиться хорошему стилю изложения. Но чтобы получить работу в любой газете, потребуется около года. В настоящее время ты мог бы продолжать заниматься мореплаванием. Ты много познаешь, но все это дается легко, потому что, я думаю, ты по-настоящему влюблен в это.

– По мне все, что вызывает внутренний трепет.

– И внешний тоже, Барон. Помнишь ту первую большую рыбу? Старайся запоминать все обо всем. Когда что-то дает тебе эмоциональную встряску, постарайся четко понять, что именно на тебя произвело впечатление, и запомни каждый штрих этого события, и только тогда ты сможешь рассказать, что это было. Если рядом кто-то находится, посмотри, потрясены ли они тоже, как сильно и почему. Чем больше сторон ты видишь в чем-нибудь, тем больше ты знаешь. Сейчас ты слишком обеспокоен тем, что другие люди подумают о тебе, возможно, потому, что ты молод. Если тебе повезет, ты поймешь, что других людей главным образом интересует впечатление, которое они производят. Во всяком случае, забудь о самом себе и постарайся проникнуть в сущность других людей, чтобы увидеть вещи с их точки зрения.

Я внимательно слушал Эрнеста.

– Дружище, если ты действительно хочешь стать писателем, тогда вперед, пиши. Чем больше ты пишешь, тем больше узнаешь о том, как надо это делать. Это единственный способ научиться. Я не собираюсь тебе помогать, если я смогу избежать этого. Я уже помогал многим парням, и буду помогать. Но это в основном расслабляло их. Совет совету рознь. Совет не сделает кому-нибудь его работу. Хороший совет сэкономит некоторое время и усилия. Самое главное – у тебя должна быть проницательность, чтобы распознать, который совет хороший. Когда ты поймешь это, ты можешь давать свои советы.

На следующей неделе приехал Арчибальд Маклейш.

– Джентльмены, побольше учтивости на борту! – инструктировал нас Эрнест. – Арчи – поэт, лауреат премии Пулитцера, а также редактор журнала «Фоче».

Мы регулярно рыбачили с полудня и вплоть до вечера, если позволяла погода. Нам удалось поймать несколько рыб-парусников. После тяжелой борьбы Эл выловил одну, весом более восьмидесяти фунтов. Когда рыбу вели вдоль борта, мы увидели, что ее нос был настолько коротким, что можно было одной рукой затащить ее на палубу. Эрнест внимательно осмотрел его – вдруг это какая-то разновидность рыбы.

– Дело не в этом, – подвел итог Эрнест, – одна сторона окончания носа более закруглена, чем другие. Должно быть, он сломался несколько лет назад. Без сомнения, это был воин. Каждый день ему приходилось искать свой завтрак с больным носом.

На следующий день снова стояла тихая погода. Когда Эрнест завершил свою утреннюю работу, они вместе с Арчи отправились в сторону дока. Корзина для продуктов была набита битком. Все остальное находилось на борту, и мы были готовы отчалить.

– Не могу сказать, какая погода ожидает нас там. По всей видимости, будет шквальный ветер. Барометр упал. Лучшее, что мы можем сделать, это пойти и посмотреть. – Эрнест не спускал глаз с барометра, наблюдая за стрелкой.

Уже в судоходном канале с востока по воде пошла протяженная, невысокая, вкрадчивая зыбь. Было душно, когда мы выходили, и показалось, что облака на юге меняются и становятся более плотными. Но там, где мы находились, ослепительно сверкало солнце, как это обычно бывает в безветренный день в северных тропиках.

В глубине вода все еще оставалась мутной после вчерашнего ветра, и сквозь нее было плохо видно. Но с другой стороны большого рифа мы увидели первую рыбу того дня – большую рыбу-молот. Когда я говорю – большая, то подразумеваю от пятнадцати до шестнадцати футов. Мы разбросали приманку прямо перед ее носом и обошли вокруг, полагая, что она просто дремала, когда мы проходили первый раз. Ничего хорошего в этом не было, и, только когда мы направились прямо на нее, она скрылась в глубине.

– Ты, наверно, этого не ждал, – заметил Эрнест, – но, тем не менее, это не обычный день.

Позже мы видели какую-то большую рыбу, плывущую мимо наживки вблизи от рифа, где просматривающиеся под водой темные пятна становились отвратительного желто-коричневого цвета около поверхности. Эта рыба также отказалась клевать, хотя наша приманка была более доступной и больше, чем мелкая рыбешка, которая мелькала то здесь, то там, вокруг кораллов.

Другая большая акула, еще крупнее первой, медленно плыла на поверхности в сторону юга. Мы пошли дальше, ритуально разбросав ей приманку. Эрнеста откровенно раздражало то, как любой морской хищник игнорировал предлагаемую нами пищу.

– Сходи вниз и принеси мне «вудсман», – сказал он. Я быстро вручил ему автоматический кольт калибра 22, из которого он отменно стрелял. Он подтянул ремень, зарядил магазин и, вставив его, оттянул назад затвор и загнал первый патрон в ствол.

– Давай сделаем еще круг, Эл. Мы догоним ее и пойдем параллельным курсом, пока я буду проверять, есть ли у нее иммунитет от свинцовых пилюль.

Пока акула была все еще впереди нас и мы могли ее отчетливо видеть, Эрнест открыл огонь. Она была совсем недалеко, и в ее могучее тело попадала каждая выпущенная пуля. Никто не считал вслух, но он, должно быть, попал в большую акулу семь или восемь раз, выше и ниже вдоль спины, до того как ее крупный хвост ожил, и спинной плавник снова скрылся в морской пучине. Следов крови не было. Та большая голова-молот, около четырех футов в ширину, просто дала команду на погружение, и остальное тяжелое, длинное тело подчинилось ей.