Нерин Ган - Ева Браун: Жизнь, любовь, судьба

В 1939 году Ева много путешествовала. Вместе с младшей сестрой и матерью они совершили плавание на прогулочном лайнере по Северному морю. Такого рода туристические поездки устраивались действовавшей в системе Германского трудового фронта организацией «Сила через радость». Гитлер ничего не имел против, так как эти поездки ничего ему не стоили.

Еву также приглашали на кинофестиваль в Венеции. Ее пребывание в отеле «Экзельциор» оказалось, однако, недолгим. Она получила срочную телеграмму и немедленно выехала обратно в рейх. Был конец августа, и в переполненном спальном вагоне говорили только о предстоящей войне с Польшей. Поезд по непонятной причине подолгу простаивал на переездах. Перроны мелькавших за окнами станций были переполнены. Ева даже содрогнулась, увидев, сколько воинских эшелонов стремительно мчится в противоположном направлении. Как и почти все немцы, она так до конца и не верила, что будет объявлена всеобщая мобилизация.

Разумеется, Ева от всей души хотела присоединения Данцига к рейху и даже подарила Гитлеру к пятидесятилетию украшенные бриллиантами золотые запонки с изображением свастики над гербом «Вольного города». Но сестрам она постоянно говорила, что «все закончится подписанием мирного соглашения и веселыми песнями». Ильзе отправилась вместе с ней в Берлин. По просьбе Евы Альберт Шпеер предложил ее старшей сестре должность своей секретарши. Гитлер несколько смягчил режим секретности, поэтому позволил себе пригласить обеих молодых женщин на полуофициальный ужин в рейхсканцелярию. Когда подали десерт, Гитлер спросил Риббентропа: «Если вы не против, я открою тайну?» Министр иностранных дел только горделиво улыбнулся в ответ. Тогда Гитлер во всеуслышание заявил: «Никакой крупномасштабной войны не будет. Сегодня ночью Риббентроп вылетает в Москву. Мы подписываем с русскими договор».

В эти предваряющие начало величайшей в Новейшей истории войны роковые часы Ева неотступно находилась рядом с Гитлером. Ее альбом содержит поразительные любительские снимки, но еще более ошеломляющее впечатление производят подписи под ними. Гитлер говорит по телефону с Риббентропом, сообщающим ему из Москвы о подписании договора. На заднем плане люто ненавидящие друг друга Геббельс и Борман обнимаются от радости. Далее следующая запись Евы: «…И все-таки Польша не хочет вести переговоры…» Оказывается, Гитлер сообщил ей, что поляки хотят войны, а их неуступчивый посол Липский распространяет в посольствах на Тиргартенштрассе слухи о непригодности немецких танков к боевым действиям и готовности польской кавалерии уже через неделю после их начала торжественно вступить в Берлин.

Ева и Ильзе присутствовали также на приснопамятном заседании рейхстага в опере Кролл, где Гитлер объявил, что германские войска вступили в Польшу.

«Это война, Ильзе, — прошептала Ева. — Он покинет меня… Что с нами будет?»

Когда же Гитлер возвестил, что до победы будет носить только военную форму, а в случае поражения уйдет из жизни, Ева затряслась и закрыла лицо руками. «Если с ним что-нибудь случится, — пробормотала она, — я тоже умру».

Все присутствующие встали и закричали: «Хайль Гитлер!» Затем зазвучали государственный и партийный гимны. Но на улицах у большинства берлинцев лица были мрачными и озабоченными, как на похоронах. Женщины спешили домой, с горечью поглядывая на торопливо семенящих рядом детей.

У выхода из здания оперы доктор Брандт сказал: «Не беспокойтесь, фрейлейн Браун. Фюрер обещал, что через три недели война закончится». «Да». Ева горько улыбнулась и стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.

Вечером она попросила управляющего делами рейхсканцелярии Канненберга зайти к ней. «Я слышала от Геринга, — сказала она, и, пораженный ее приказным тоном, невысокий полный человек удивленно вскинул брови, — что в Гамбургском порту стоят пароходы, битком набитые консервами, шоколадом, кофе, вином и множеством других продуктов. Немедленно пошлите туда кого-нибудь, пусть он заберет часть продуктов и отправит их на «Гору» [61] «…пусть он заберет часть продуктов и отправит их на «Гору» — «гора» — по-немецки «Берг», отсюда название местности — Берхтесгаден. . Нам нужно сделать как можно больше запасов». Канненберг поспешил выполнить ее желание. Мародеры, в мае 1945 года накануне прихода американских войск грабившие дома в Оберзальцберге, обнаружили в подвалах и амбарах бывшей резиденции Гитлера довольно большое количество этих продуктов.

В наши дни «Остерия-Бавария» представляет собой типичный небольшой мюнхенский ресторан. Теперь он носит название «Остерия-Италия». Маленький сад с нишей в форме храма и статуэткой бога виноделия Вакха, до боли напоминающего кого-то из знакомых. В маленьком зале вполне можно занять столик рядом с кухней, за который в свое время так часто присаживался Гитлер. Здесь до прихода к власти он встречался с будущими «старыми борцами» [62] «Старые борцы» — члены НСДАП, вступившие в нее до ноября 1923 года. и, дожидаясь, пока ему подадут попеременно солидную порцию спагетти без подливы, тарелку с салатом и огромный стакан виноградного сока, принимал важные решения, отразившиеся в дальнейшем на судьбах многих европейских стран. В «Остерию-Баварию» приходили также его многочисленные почитательницы. Это происходило как до, так и после рокового 1933 года.

Очаровательная английская студентка, светловолосая, изящная, грустным видом напоминающая миниатюру с изображением Марии Стюарт, весной 1935 года регулярно обедала в «Остерии-Баварии». Ни один из завсегдатаев толком не знал, что именно изучает девушка, поскольку она не знала ни слова по-немецки. Но официантку Эллу англичанка вознаграждала воистину по-королевски, давая баснословные чаевые, и та охотно сажала ее как можно ближе к постоянному столику Гитлера.

Молодая красавица студентка часто бывала у принцессы Гогенлоэ и узнала от нее, что Гитлер, с которым она просто жаждала познакомиться, время от времени обедает в «Остерии». Ее настойчивость оправдала себя. Она так долго неотрывно смотрела на Гитлера, что будущий фюрер наконец поднял глаза и мечтательный взгляд совсем еще юного прелестного создания пробудил в нем интерес. Он приказал своему адъютанту, офицеру СС Шаубу, узнать у владельца ресторана, кто она, и через несколько минут услышал: «Англичанка. Как зовут, неизвестно».

Эти подробности автор узнал от дочери бывшего хозяина «Остерии». Она давно продала это заведение, стала детским врачом и настолько увлечена своей профессией, что неохотно говорит о прошлом, ибо оно не представляет для нее никакого интереса. Гораздо больше сообщила автору повариха, позднее исполнявшая те же обязанности в Берхтесгадене. Любопытно, что Гитлер не только подобрал ей жениха, но и дал очень хорошее приданое.