Робин Брюс Локкарт - Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

Содержание этого письма стало известно ГПУ. Вопрос о крайней необходимости поимки Рейли был решен окончательно.

План Рейли мог быть введен в действие и Бунаковым, но Рейли настоял на личном приезде в Хельсинки для оказания помощи в добыче разведывательной информации.

Так или иначе, но Якушев заслужил доверие Бунакова, и помог ему в этом случай.

– Мой брат Борис живет в Москве. Не составило бы вам труда передать ему от меня привет? – спросил как-то раз Бунаков у Якушева.

– Что ж, это возможно, – осторожно ответил Якушев. Казалось, он обдумывает какую-то новую комбинацию. – Но почему бы вам не сделать это самому?

– Вы хотите, чтобы я отправился в Москву прямиком в лапы ГПУ?

– Зачем же в Москву? Брат сам может приехать в Хельсинки.

– Вы находите это возможным?

Якушев рассмеялся:

– Думаю, что мы сможем это организовать, уважаемый коллега. Доставим вам сюда брата целым и невредимым.

И действительно, в августе 1925 года Бунаковы встретились. Борис рассказал старшему брату, как была организована его переброска в Финляндию. Оказалось, что это совсем не трудное дело. Будучи заранее предупрежденным и получив однажды вечером условный вызов, он собрался за каких-нибудь полчаса и вскоре был на вокзале. На следующее утро поезд пришел в Ленинград, а вечером того же дня Борис уже находился в Сестрорецке. Ночью «свой» пограничник провел его через кордон. На этом операция закончилась.

На той стороне Бориса уже ожидали капитан Русенштерм и Бунаков-старший. Самой большой неприятностью этого путешествия можно было считать чрезвычайно грязную тропу, по которой пришлось идти.

На самом деле план переброски Бориса Бунакова в Финляндию был от начала и до конца разработан чекистами и рассчитан поминутно. Однако теперь доверие старшего Бунакова к «Тресту» резко возросло, не говоря уже о том, что он чувствовал себя в долгу перед Якушевым.

Изначально Рейли собирался встретиться с руководством «Треста» в мае 1925 года, но встречу пришлось перенести в связи с проблемами в его личном бизнесе. В середине августа в Хельсинки приехал Кутепов с целью возобновления контактов с «Трестом» и согласования своей линии поведения с Рейли, которого со дня на день ожидали в Париже.

Ссылаясь на интриги со стороны претендента на престол Николая Николаевича, он пожаловался, что Врангель покинул армию. Услышав о предстоящем визите в Хельсинки для встречи с Якушевым шефа польской разведки Талинкорского, Кутепов полностью поверил в истинность намерений «Треста».

Было решено, что Кутепов примет Рейли в Париже, после чего тот должен отправиться в Финляндию, а оттуда по приглашению Якушева – в Москву.

Так и случилось. Рейли приехал в Париж и встретился с Кутеповым. Оказалось, что они фактически не нужны друг другу, поскольку Рейли не питал иллюзий относительно белой эмиграции и не возлагал на нее никаких надежд. Его взгляд был обращен в сторону «внутренних сил России», и, следовательно, основное внимание уделялось «Тресту».

Его ожидали в Хельсинки в конце сентября, о чем Мария Захарченко сообщила Якушеву в Москву.

21 сентября 1925 года Якушев пересек границу, а уже 25-го состоялась его первая встреча с Рейли на квартире Бунакова. Казалось, Сидней сразу доверился лидеру «Треста», а уж когда тот представил ему свою знакомую Милочку Юрьеву, с Рейли полностью сошла скованность и он предался личным воспоминаниям. Короче говоря, вечер прошел в дружеской и теплой атмосфере.

Из отчета Якушева:

«Рейли, одетый в серое пальто и безупречный костюм такого же цвета, производил неприятное впечатление: что-то жестокое крылось в остром взгляде черных глаз и поджатой нижней губе. Но он был крайне элегантен плюс великолепный собеседник. Сидя в кресле, он поправлял малейшую складку на брюках, заботливо наблюдая, чтобы не показался носок из-под новых желтых ботинок. Поначалу он заявил, что в настоящее время поездка в Россию для него невозможна, поскольку для полного установления контакта с «Трестом» понадобится не менее двух-трех месяцев. На это я заметил: «Стоило ли совершать поездку из Америки почти до Выборга, чтобы остановиться на самом пороге?..»

Тем не менее Рейли объявил о своем намерении сесть на пароход, отходящий в Щецин. Поскольку судно отходило 30 сентября, времени совсем не оставалось, а уговорить Рейли не было никакой возможности.

Разочарованный Якушев начал осознавать, что план, который он так тщательно разрабатывал, провалился. Да, Рейли обещал вернуться через два-три месяца, но кто знал, что могло бы случиться за это время.

Из отчета Якушева:

«Когда Рейли объявил, что не может сейчас поехать в Россию, я быстро, как только мог, возразил, что, если дело заключается только во времени, об этом не стоит беспокоиться, поскольку у меня все готово. Субботним утром мы садимся на ленинградский поезд и поздним вечером прибываем в Москву. Следующего дня вполне бы хватило на встречу с лидерами «Треста». Затем в воскресенье вечером Рейли выезжает в Ленинград и в ночь с понедельника на вторник переходит границу через «окно». А во вторник и в среду из Хельсинки как раз выходят судна на Щтецин».

Выслушав эти доводы, Рейли задумался. Посетив Москву, он мог бы преподнести коллегам из СИС замечательный сюрприз, невзирая на то что с 1918 года над его головой висел смертный приговор. Сейчас он мог довериться «Тресту», особенно после встречи с Кутеповым и Захарченко и благодаря информации о контактах организации с разведками Финляндии, Эстонии и Польши.

Возвращаемся к отчету Якушева:

«После некоторого раздумья Рейли заявил: «Хорошо, вы меня убедили. Я поеду с вами», чем вызвал немалое удивление Бунакова. Тогда я предложил обсудить детали. «Ваше пальто и костюм могут привлечь внимание в России, – сказал я. – Поэтому возьмите пальто Радкевича. Кроме того, вам нужно приобрести кепку и галоши, а свое пальто оставьте у Бунакова. Тогда вам понадобится лишь небольшой дорожный чемоданчик. Могу обещать, что поездка будет почти комфортабельной и совершенно безопасной».

Когда уже все было решено, Рейли внезапно разговорился. Он начал расспрашивать и о «Тресте», и о жизни в России, и об отношении Советов к религии.

Выслушав все, Рейли сделал вывод о неизбежности еврейских погромов после победы контрреволюции. По его мнению, у будущего правительства России не было другого выбора. В любом случае оно должно работать под флагами монархизма и жесткой диктатуры до полного восстановления старого строя, а великий князь Николай Николаевич будет символизировать государственную власть.

Якушев, претендовавший на главенство в «Тресте», объявил, что его организация очень рассчитывает на помощь со стороны Запада, особенно в части, касающейся денежных средств, необходимых для продолжения разжигания недовольства и подкупа должностных лиц. На это Рейли ответил, что имеет множество планов и обязательно посвятит в их подробности лидеров «Треста» на политическом совещании в Москве.