Любовь Космодемьянская - Повесть о Зое и Шуре

- У тебя "неудовлетворительно"?

- Нет, - грустно отвечала она, - у меня "хорошо", я все решила, а вот у Мани все неправильно сделано. И у Нины тоже. Лидия Николаевна сказала: "Мне очень жаль, но придется вам поставить неудовлетворительную отметку"...

Однажды я вернулась с работы раньше обычного. Детей дома не оказалось. Встревоженная, я пошла в школу, отыскала Лидию Николаевну и спросила, не знает ли она, где Зоя.

- По-моему, все уже разошлись, - ответила она. - А впрочем, давайте заглянем в класс.

Мы подошли к дверям класса и заглянули в стекло.

У доски стояли Зоя и еще три девочки: две - повыше Зои, с одинаковыми тоненькими косичками; третья - маленькая, толстая и кудрявая. Все были очень серьезны, а кудрявая даже рот приоткрыла.

- Что же ты делаешь? - негромко и внушительно говорила ей Зоя. - Когда складывают карандаши с карандашами, так и получаются карандаши. А ты складываешь метры с килограммами. Что же у тебя получается?

В это время слева, в глубине класса, мелькнуло что-то белое. Я покосилась в ту сторону: на последней парте сидел Шура и безмятежно пускал бумажных голубей.

Мы отошли от дверей. Я попросила Лидию Николаевну немного погодя послать Зою домой и больше не позволять ей подолгу задерживаться в школе после уроков. Вечером я и сама сказала Зое, чтобы она, когда кончаются занятия, сразу шла домой.

- Видишь, я постаралась сегодня освободиться пораньше, хотела побыть с вами, а вас нет, - сказала я ей. - Ты уж, пожалуйста, не задерживайся в школе понапрасну...

Зоя выслушала меня молча, но потом, уже после ужина, вдруг сказала:

- Мама, разве помогать девочкам - напрасное дело?

- Почему же напрасное? Очень хорошо, когда человек помогает товарищу.

- А что же ты говоришь: "Не задерживайся понапрасну"?

Я закусила губу и в сотый раз подумала: до чего осторожно надо выбирать слова в разговоре с детьми!

- Просто я хотела побыть с вами, я ведь очень редко освобождаюсь рано.

- Но, ведь-ты сама говоришь: дело прежде всего.

- Это верно. Но ведь твое дело и в том, чтобы Шура был сыт, а он сидел в школе голодный и ждал, пока ты освободишься.

- Нет, я не сидел голодный, - вступился Шура. - Зоя захватила большущий завтрак.

На другое утро, уходя в школу, Зоя спросила:

- Можно, я сегодня опять позанимаюсь с девочками?

- Только не задерживайся надолго, Зоя.

- На полчасика! - ответила она.

И я знала: это будет действительно полчаса, и ни минутой больше.

ГРЕЧЕСКИЕ МИФЫ

Мне очень хотелось сохранить в нашей жизни обычаи, которые завел Анатолий Петрович. По выходным дням мы, как и при нем, гуляли по Москве, но прогулки эти стали для нас горькими: мы все время думали об отце. По вечерам не клеились наши игры - не хватало отца, его шуток и смеха...

Как-то в свободный вечер, возвращаясь домой, мы задержались возле ювелирного магазина. Ярко освещенная витрина была ослепительна: алые, голубые, зеленые, фиолетовые огоньки вспыхивали и переливались в драгоценных камнях. Тут были ожерелья, броши, какие-то блестящие безделушки. Перед самым стеклом на широкой бархатной подушке рядами лежали кольца, и в каждом тоже сверкал какой-нибудь камешек и, казалось, от каждого камешка, словно из-под точильного колеса или от дуги трамвая, отлетают и брызжут в глаза колючие разноцветные искры. Незнакомая сверкающая игра камней привлекла ребят. И вдруг Зоя сказала:

- Мне папа обещал объяснить, почему в кольцах всегда камешки, да так и не объяснил... - Она так же внезапно умолкла и крепко сжала мою руку, словно прося прощения за то, что напомнила вслух об отце.

- Мам, а ты знаешь, почему в кольцах камешки? - вмешался Шура.

- Знаю.

Мы пошли дальше, и по дороге я рассказала ребятам историю Прометея. Ребята шли, заглядывая с двух сторон мне в лицо, ловя каждое слово и едва не наталкиваясь на прохожих. Древняя легенда о храбреце, который ради людей пошел на небывалый подвиг и на жестокую муку, сразу завладела их воображением.

- ...И вот однажды к Прометею пришел Геркулес, необыкновенно сильный и добрый человек, настоящий герой, - рассказывала я. - Он никого не боялся, даже самого Зевса. Своим мечом он разрубил цепи, которыми Прометей был прикован к скале, и освободил его. Но осталось в силе повеление Зевса, что Прометей никогда не расстанется со своей цепью: одно звено ее с осколком камня так и осталось на его руке. С тех пор в память о Прометее люди носят на пальце кольцо с камешком.

Через несколько дней я принесла ребятам из библиотеки греческие мифы и стала читать их вслух, И странное дело: несмотря на весь свой интерес к Прометею, они сначала слушали меня не очень охотно. Видимо, полубоги, чьи имена так трудно запоминались, казались им какими-то холодными, далекими, чужими. То ли дело старые приятели: мишка-лакомка, Лиса Патрикеевна, простофиля-волк, польстившийся на рыбу и оставивший полхвоста в проруби, и другие старые знакомцы из русских народных сказок! Но постепенно герои мифов тоже проложили дорогу к ребячьим сердцам: Шура и Зоя стали говорить о Персее, Геракле, Икаре, как о живых людях. Помню, Зоя пожалела Ниобею, а Шура сказал запальчиво:

- А зачем она хвастала?

Я знала: еще многие герои книг станут дороги и близки моим детям. Может быть, поэтому мне очень запомнился еще один короткий разговор.

- Большая, а плачешь... - задумчиво и удивленно сказала Зоя, застав меня за перечитыванием "Овода".

- Посмотрю я, как ты будешь читать эту книжку, - ответила я.

- А когда я ее прочту?

- Когда тебе будет лет четырнадцать.

- У-у, это еще не скоро, - протянула Зоя.

Ясно было, что такой срок кажется ей ужасно долгим, почти невозможным,

ЛЮБИМЫЕ КНИГИ

Теперь, если у меня выдавался свободный вечер, мы уже не играли в домино; мы читали вслух, вернее - читала я, а дети слушали.

Чаще всего читали мы Пушкина. Это был совсем особый и очень любимый мир, прекрасный и радостный. Пушкинские строки запоминались совсем легко, и Шура мог без устали декламировать про белку, которая

... песенки поет

Да орешки все грызет;

А орешки не простые,

Все скорлупки золотые,

Ядра - чистый изумруд...

И, хотя дети много знали на память, они снова и снова просили:

- Мама, ну пожалуйста, про золотую рыбку... про царя Салтана...

Как-то я начала читать им "Детство Тёмы". Мы дошли до того места, где рассказывается, как отец высек Тёму за сломанный цветок. Ребятам очень хотелось знать, что будет дальше, но было уже поздно, и я отослала их спать. Вышло так, что ни на неделе, ни в следующее воскресенье я не смогла дочитать им историю Тёмы: набралось много работы - непроверенных тетрадей, незаштопанных чулок. Под конец Зоя не вытерпела, взялась за книжку и дочитала ее сама.

С этого началось: она стала читать запоем все, что попадало под руку, будь то газета, сказка или учебник. Она словно проверяла свое умение читать, как большая: не просто заданную страницу из учебника, но целую книгу. Только если я говорила: "Это тебе рано читать, подрасти еще", она не настаивала и откладывала книгу в сторону.