Сергей Витте - Воспоминания. Том 1

Профессор Вагнер был профессором финансового права в Дерптском университете, затем, при преобразовании Дерптского университета, он покинул Дерпт (Юрьев) и переехал в Берлин, и так как проф. Вагнер пользовался большим научным авторитетом, то он получил кафедру финансового права в Берлинском университете. Проф. Вагнер жив до настоящего времени, в последнее время он играл большую роль даже в вопросах общефинансовой политики государства. К его советам часто прибегали, как прежние Императоры, так и нынешний Император Вильгельм II. В то время вопрос об установлении правильного денежного обращения - был самым главным для России, потому что без этого нельзя было установить и упрочить наши финансы... Так как Бунге этот вопрос изучал и был убежденным сторонником необходимости восстановить металлическое обращение, основанное на золоте, то я на него и указал гр. Лорис-Меликову, и вследствие моего указания Бунге через несколько месяцев получил предложение занять пост товарища министра финансов.

Произошло это следующим образом: гр. Лорис-Меликов доложил Императору Александру II о Бунге, но Император, не желая обижать Грейга, назначил его (т. е. Бунге) товарищем Грейга. Затем Грейг скоро оставил пост министра финансов и вместо 153 него министром финансов сделался Абаза, который также недолго состоял министром финансов и, в конце концов, этот пост занял Бунге.

Так вот я начал говорить о том, что Пихно держался довольно либерального направления и часто нападал на железнодорожную политику в России вообще и на Юго-Западные дороги в частности. Мы не сходились с ним и в финансовых вопросах; он держался и в финансах направления боле либерального, а я боле консервативного.

Все это вместе взятое вынудило меня принять участие в основании газеты (в Киеве) "Киевское Слово".

Случилось это таким образом: у Пихно его заместителем был профессор Антонович, который в университете читал полицейское право, а также был доктором финансового права. Этот Антонович представлял собою тип хитрого малоросса, который был угодлив в отношении своего коллеги и начальника по газете - Пихно, но не сочувствовал его направлению. Мне случилось с этим Антоновичем познакомиться. Он мечтал, как бы ему отделаться от Пихно и, так как я не хотел взять на себя открытие газеты в Киеве, - потому что я считал, что это положение несовместимо с местом управляющего Юго-Западными дорогами, - то в конце концов газета эта была открыта на имя Антоновича, и Антонович сделался как ее редактором, так и издателем.

Когда этот орган был открыт, то мы постоянно вели там полемику по всем вопросам, так как вообще, - как я уже говорил, - я с Пихно не сходился, мы были различных направлен; причем он был гораздо боле либерального, нежели я. Больше всего мы с ним сталкивались относительно вопроса об эксплоатации железных дорог, о преимуществах казенной эксплоатации и частной эксплоатации. Он был защитником казенной эксплоатации и сильного вмешательства государства в дела частных обществ (в особенности в железнодорожн. тариф), я же держался несколько иного направления.

Эта постоянная полемика, которую я вел с Пихно в газетах, привела меня в конце концов к тому, что я решился написать теорию железнодорожных тарифов. Будучи в 80х годах в Мариенбаде и проходя там курс лечения, я исполнил это свое желание и написал книгу: "Принципы железнодорожных тарифов", 154 которая со временем стала довольно известной.

Когда разошлось первое издание, то я, как то раз, тоже будучи на водах за границей, несколько ее усовершенствовал и увеличил, и книга эта вышла вторым изданием, а в прошлом году она, наконец, вышла третьим изданием. Хотя эта книга несколько устарела, потому что я ее написал 30 лет тому назад, тем не менее она до настоящего времени служит руководством почти для всех железнодорожных деятелей, занимающихся тарифами и вообще экономическою частью железных дорог.

Полемика наша с Пихно по поводу тарифов дала ему материал для составления докторской диссертации, которую он написал через 1-2 года после издания моей книги "Принципы железнодорожных тарифов". Эта диссертация была представлена в Киевский университет, для получения ученой степени доктора финансового права. Таким образом, благодаря полемике, которую я вел с Пихно, он сделался доктором финансового права и ординарным профессором в университете.

Когда я переехал в Петербург, то я с Пихно несколько лет совсем не встречался. Встретился я с ним, когда было образовано Высочайше утвержденное сельскохозяйственное совещание, в котором я был председателем. Так как это совещание было образовано, когда я еще был министром финансов, то я в нем председательствовал будучи сначала министром финансов, а потом председателем Комитета Министров. (Это было в последние годы, когда я был министром финансов. Когда в совещании рассматривался крестьянский вопрос, то я, между прочим, в качества эксперта, пригласил на это заседание Пихно. Вот тогда мне пришлось снова с ним встретиться, причем Пихно в то время был довольно либерального направления: так он убеждал меня, что необходимо сделать первый шаг на пути ограничения самодержавия и советовал такой шаг в этом направлении; чтобы все дела, которые рассматриваются в Государственном совете, восходили к Государю лишь в том случае, если большинство Государственного Совета одобрит данный закон; но чтобы дела не доходили до Государя в тех случаях, когда большинство Государственного Совета будет против рассматриваемого закона. Иначе говоря чтобы Государь был волен утвердить или не утвердить решение Государственного Совета, но только тогда, когда за него выскажется большинство, а если за него выскажется меньшинство, то Государь не может быть вместе с этим меньшинством.

Затем, когда в 1905 году вспыхнула, так называемая, наша революция, то Пихно сразу, как сумасшедший, ринулся на правую сторону и, сделавшись адептом союза русского народа, начал проповедывать самые крайние реакционные мысли в "Киевлянине". Так что мы тогда переменились с ним ролями: я приблизительно остался тех же самых политических идей, каким был раньше, когда я жил в Киеве, т. е. более или менее консервативных, - между тем как Пихно в то время был идей либеральных; но после 1905 года, я сравнительно с ним сделался большим либералом.

Вследствие такого крайнего черносотенного направления, конечно, Пихно был сделан членом Государственного Совета и теперь там отличается своими черносотенными взглядами.

Что касается Антоновича, то он, так же, как и Бунге, занимался вопросом денежного обращения. По этому предмету, он написал как магистерскую так и докторскую диссертацию, но книги его, конечно, были гораздо более слабы, нежели работы Бунге. Вообще Антонович был человек непрочный в своих научных убеждениях.