Сергей Витте - Воспоминания. Том 2

* Одновременно1 с закрытием совещания о сельскохозяйственных нуждах указом было открыто новое совещание для разработки крестьянского вопроса под председательством Горемыкина большею частью из других членов одинакового с Горемыкиным пошиба, т.е. или "чего изволите?" или "за Царя, Православие и Народность", а в сущности за свое пузо, за свой карман и за свою карьеру.

(1 Вариант. Одновременно с закрытием совещания о сельскохозяйственных нуждах, открылось другое совещание, или вернее, комиссия, которой было поручено заняться исключительно крестьянским вопросом.

Председателем этой комиссии был назначен Иван Логгинович Горемыкин, бывший член сельскохозяйственного совещания, который вместе с Кривошеиным и тогдашним полудиктатором Треповым повели всю интригу против сельскохозяйственного совещания, что и привело к его закрытию.

Комиссия И. Л. Горемыкина сразу пошла под другим флагом; она дала понять, что придерживается твердо существовавшего тогда строя крестьянства, т. е. строя общинного и административно-стадного управления.

Главными деятелями этой комиссии явились: Кривошеин, Стешинский и другие лица, бывшие в то время поклонниками общины и полицейского управления крестьянства. А потому в этой комиссии опять выплыли интересы дворянства, в том смысле, что предполагалось лишь постольку допустить изменения в быте крестьянства, посколько это вообще представлялось дворянству для их кармана не вредным.

Но так как во главе комиссии был, в сущности говоря, такой недурной и умный человек, как Иван Логгинович Горемыкин, но человек, обладающий крайней неподвижностью, если не сказать леностью, обладающий спокойствием, присущим всякому бездеятельному организму, то, конечно, дела этой комиссии подвигаться вперед не могли.

Наступило 17 октября 1905 года, наступили смуты, так называемая революция и о комиссии Горемыкина все забыли, вопрос крестьянский всплыл в резкой форме, во всем объеме в совете министров, и, по моему представлению, комиссия Горемыкина была закрыта, погребена, не оставив по себе решительно никаких следов.)

Само собою разумеется, совещания при министерстве внутренних дел и Горемыкин ничем не кончились, ими никто и не 483 интересовался. Наше совещание, закрытое, как революционный клуб, оставило по себе массу разработанного материала, который и теперь еще долго будет служить для различных экономических проектов. Это громадный вклад в экономическую литературу.

Затем, когда через полтора года началась революция, то само правительство по крестьянскому вопросу уже хотело пойти дальше того, что проектировало сельскохозяйственное совещание. Но уже оказалось мало. Несытое существо можно успокоить, давая пищу во время, но озверевшего от голода уже одною порциею пищи не успокоишь. Он хочет отомстить тем, которых правильно или неправильно, но считает своими мучителями.

Все революции происходят от того, что правительства во время не удовлетворяют назревшие народные потребности. Они происходят от того, что правительства остаются глухими к народным нуждам.

Правительства могут игнорировать средства, которые предлагают для удовлетворения этих потребностей, но не могут безнаказанно не обращать внимания и издеваться над этими потребностями.

Между тем мы десятки лет высокопарно все манифестовали "наша главная забота это народные нужды, все наши помыслы стремятся, чтобы осчастливить крестьянство" и проч. и проч. Все это были и до сего времени представляют одни слова.

После Александра II дворцовое дворянство загнало крестьянство, а теперь крестьянство темное бросается на дворянство, не разбирая правых и виновных. Так создано человечество. Те, которые "милостью Божией" неограниченно царствуют, не должны допускать таких безумий, а коли допускают, то должны затем признать свои невольные ошибки.

Наш же нынешний "Самодержец" имеет тот недостаток, что когда приходится решать, то выставляет лозунг "я неограниченный и отвечаю только перед Богом", а когда приходится нравственно отвечать перед живущими людьми впредь до ответа перед Богом, то все виноваты кроме Его Величества - тот Его подвел, тот обманул и проч. Одно из двух: неограниченный монарх сам отвечает за свои действия, Его слуги ответственны лишь за неисполнение Его приказаний и то лишь тогда, если они не докажут, что с своей стороны сделали все от них зависящее для точного исполнения данного приказа; а если хочешь, чтобы отвечали советчики, то должен ограничиться их советами и мнениями. Я говорю о советчиках официальных, единоличных и коллегиальных. *

484

Указ об автономии университетов. Митинги. Отношение к ним правительства. Издание закона о собраниях.

Вопрос об объединении деятельности министров. Пресса. Союзы и союз союзов. Революция в Прибалтике, на Кавказе, в Москве, Царстве Польском, Сибири, Одессе. Участие в революции различных слоев населения. Поведение инородцев. Смута в армии. Состояние Poccии ко времени моего приезда из Америки. Значение самодержавия. Мои беседы с Треповым. графом Сольским, Кузьминым-Караваевым, Меньшиковым, Мещерским и П. Н. Дурново.

* Еще когда я приехал из Америки в Париж, мне Л. Н. Нарышкина, вдова Эммануила Дмитриевича и сестра известного Бориса Николаевича Чичерина с особою радостью передала, что последовал указ об автономии университетов, что ректором московского университета избран князь Трубецкой, что вследствие сего все высшие учебные заведения открылись, студенты начали заниматься и что потому можно ожидать водворения спокойствия.

Высшие учебные заведения "забастовали" и в последнее полугодию были закрыты. Я отнесся скептически к таким надеждам. Мне было ясно, что с одной стороны автономия высших учебных заведений не могла быть дана правительством, в сущности говоря Треповым, без принудительных к тому полицейско-административных причин, так как смысл существа автономии высших учебных заведений, как меры просвещения, не мог быть доступен ни Трепову, ни тогдашнему министру народного просвещения Глазову. С другой стороны, дарование автономии указом без переработки уставов университетов и высших учебных заведений должно было вызвать целый ряд недоразумений.

До моего отъезда в Америку в комитете министров обсуждался вопрос о положении сказанных заведений и тогда я настаивал на необходимости органической переработки уставов и в этом видел возможность успокоения профессуры и студентов и наслышался по этому поводу от Трепова и Глазова самых невежественных мнений. Вообще большинство членов высших государственных учреждений были или военные или кончившие курс в привилегированных высших учебных заведениях (Царскосельский лицей и училище Правоведения), мало были знакомы с университетской жизнью, а потому 485 даже просвещенные члены высказывали по вопросу об организации университетов малокомпетентные мнения, ну а о большинстве военных и говорить нечего. Я знал, что ничего до моего выезда в смысле разработки уставов сделано не было, значит, принятая мера была не органическая, а вытекала из соображений полицейско-административных, а так как выходила из рук, не имеющих понятия об университетской жизни, то наверное и не предвидела всех последствий дарованной неопределенной автономии