Сергей Витте - Воспоминания. Том 2

Должен сказать, что Его Величество в отношении поддержания равновесия бюджета оказывал мне полное доверие и только при таком, 224 со стороны Государя, отношении я мог довести наш бюджет до такой прочности.

Вопрос о том, что я держал значительную свободную наличность, служил предметом постоянной критики; многие, в особенности газеты, находили, что это неправильная система и что лучше эту свободную наличность употреблять на производительные цели; говорили, что нигде такой системы накопления наличности не существует, причем ссылались, обыкновенно, на страны с вполне благоустроенными финансами - на Францию, Англию и даже Германию.

Я эти мнения никогда не разделял и нахожу, конечно, и теперь, что Российская Империя имеет такие особенности, что держать свободную наличность в несколько сот миллионов рублей не только всегда полезно, но часто и необходимо.

Те лица, которые критикуют эту систему, не принимают во внимание следующих обстоятельств, а именно, что, с одной стороны, Россия - страна исключительной иностранной задолженности; ни Англия, ни Франция, ни Германия в этом отношении несравнимы с Россией; это есть одна из слабейших сторон русской государственной жизни. И раз страна имеет столь громадную задолженность за границей - необходимо держать такой резерв, который, при неблагоприятных обстоятельствах, мог бы остановить паническое движение русских фондов, находящихся за границей и в России, а, следовательно, и падение русских фондов.

С другой стороны, Poccия, к несчастью, до настоящего времени, представляет собою такую страну, которая в смысл земледельческом живет при самой низкой культуре. Главный фактор - ее урожай - заключается в стихиях, один или два дождя, которые упадут во время, могут дать прекрасные урожаи и несколько недель бездождия во время сильной жары - уничтожают все хлебные посевы и производят полнейший неурожай.

Когда главный источник богатства страны - земледелие, - находится в зависимости от стихии, является необходимым всегда иметь в резерве значительные суммы на случай неурожаев и опять таки в этом отношении нельзя сравнивать Россию с Германией, Англии, Франции и прочими культурными странами.

Наконец, я всегда старался держать значительную свободную наличность и потому, что я все время со вступления на престол Императора Николая II чувствовал, что в ближайшее время должна вообще, в том или другом месте, разыграться кровавая драма. 225 Это происходило от стечения двух обстоятельств: с одной стороны, явились многие лица и преимущественно военные, - среди них первую роль играл Алексей Николаевич Куропаткин, - которые толкали Его Величество на создание таких международных отношений, которые могли получить разрешение посредством войны.

При таком настроении военных советчиков Государя было бы очень удивительно, если бы молодой Император, с темпераментом, если не воинственным, то, во всяком случае, не спокойным и не миролюбивым - не поддался искушению, - особливо, когда лица, которые входили в его доверие, уверяли, что те затеи, которые они проповедывали, не повлекут к войне, ибо, в конце концов, будто бы все должны преклониться перед желаниями русского Императора.

В действительности, вследствие моей системы накопления наличности, когда я ушел, я оставил свободную наличность, приблизительно в 380 милл. рублей, которая и дала возможность Российской Империи, когда началась японская война, жить несколько месяцев без займа; эта наличность дала возможность сделать заем более спокойно и на более выгодных условиях, нежели это имело бы место, если бы видели, что Россия так нуждается в деньгах для ведения войны, что должна во что бы то ни стало экстренно, немедленно, сделать большой заем.

В течение моего управления министерством финансов я совершил громаднейшие конверсии русских займов, т. е. переход с займов с более высокими процентами на займы с меньшими процентами; кроме этих громадных финансовых операций, я совершил и несколько прямых займов, исключительно на нужды строительства железных дорог и увеличения золотого фонда при введении денежной реформы.

В этом отношении я также всегда встречал полнейшую поддержку и полнейшее доверие Его Величества.

(дополнение ; ldn-knigi:

http://www.pr.kg/articles/n0135/13-kiss.htm)

Инвестиционный бум в России обычно заканчивается скандалом

Французский поцелуй

"Наше правительство никогда не привлекало иностранцев участвовать в финансировании российской промышленности, оно им лишь дозволяло это делать". С. Витте, 1899 год

Европейские инвесторы впервые поверили в Россию в начале 80-х годов XIX века. До этого времени иностранный капитал попадал в российскую экономику лишь в форме межгосударственных займов, начиная же с 1880 года прямые частные инвестиции потоком устремились в акционерный капитал российских предприятий. Причиной тому послужил не только процесс стабилизации российской экономики, но и некая полулегальная схема влияния на русский минфин, разработанная группой французских финансистов. За 20 лет Россия смогла привлечь в промышленность иностранных инвестиций более чем на 1,5 млрд. руб., в итоге к началу XX века иностранцам принадлежало 55% акционерного капитала российских компаний. В нефтедобывающей промышленности иностранцам принадлежало более 60% капитала, в текстильной - более 40%, а в металлургии - около 70%. Деньги, вложенные в русские акции, приносили невиданные по европейским меркам дивиденды - до 70% годовых, но при этом иностранцам было трудно понять, в какие именно российские компании нужно инвестировать деньги.

Французское эхо Шипки

Поток инвестиций своим происхождением обязан русско-турецкому конфликту 1878 года: Россия бросила войска на помощь братьям-славянам - православным народам Балкан, терроризируемым Османской империей. Поскольку европейские союзники Османской Турции - Пруссия и Великобритания одновременно являлись крупнейшими держателями русских государственных обязательств, "гуманитарная акция" едва не обернулась для России крахом всей национальной экономики. Прусский банковский дом Блейхредеров и британские Ротшильды - главные кредиторы России - напомнили о скорых сроках погашения принадлежащих им железнодорожных займов на сумму более 200 млн. руб.

Эти ценные бумаги выпускались для финансирования программы строительства первых железных дорог в Российской империи, и к концу 1870-х годов они являлись самыми дорогими кредитными обязательствами в мире. Российский минфин вел переговоры с Блейхредерами и Ротшильдами о реструктуризации этих долгов. Соглашение было уже достигнуто, но политический конфликт спутал карты.

Россия оказалась отрезана от традиционных рынков капитала: правительства Пруссии и Великобритании запретили размещение новых русских ценных бумаг на национальных биржах. В Петербурге вспыхнула фондовая паника, похоронившая несколько сотен молодых российских предприятий.