Сергей Витте - Воспоминания. Том 3

Я не только не возражаю, но вполне согласен с тем, что наша полиция, а в особенности секретная, при Столыпине совершенно была дезорганизована и совершенно деморализована, о чем я имел случай говорить ранее.

Но кто же в этом был виноват? Виноват сам Столыпин: он был министром внутренних дел, он был главою всей полиции. Все назначения, более или менее важные, кем были сделаны? Им были сделаны. Вот, если бы Столыпин был председателем совета министров и, положим, министром финансов, - в каком положении находится Владимир Николаевич Коковцев, - или же он был бы председателем совета министров, не имея никакого министерства, - в каком положении был я, - если бы тогда совершилось убийство, то можно было бы сказать, что в этом виноваты одинаково министр внутренних дел и начальник полиции. Но ведь те, которые винят полицию - прежде всего винят самого покойника.

С этой точки зрения, если в погибели Столыпина виновата исключительно полиция, то, значит, виноват прежде всего сам покойник. Значить, Столыпин погиб из-за самого себя, вследствие того, что он взялся вести такое дело, о котором не имел никакого понятия, и вел его притом с такой смелостью, которая присуща деятелям, не имеющим сознания опасности, и тем взрослым людям, которых Бог обидел, лишив их того аппарата, который служит людям для того, чтобы уметь оценивать и понимать свои поступки.

Когда умер Столыпин, то почти одновременно вернулся из поездки на Дальний Восток его сателлит Гучков. Хотя, уезжая на Дальний Восток, он говорил, что он отрекается от политики Столыпина, но, возвратившись и после события со Столыпиным, он сообразил, что ему и его партии выгоднее совершать возможно более громкую тризну по поводу смерти Столыпина, для того, чтобы 496 пропагандировать для будущих выборов в Государственную Думу, предстоящих через несколько месяцев, как себя, так и свою партию 17-го октября.

Поэтому он в собрании адептов партии 17-го октября сказал речь о величии покойника Столыпина и в этой речи без всякого особого повода задел меня. Эта речь появилась в хронике "Нового Времени" 15-го сентября 1911 года. Так как эта речь содержала многие явные несоответствия истине, то после появления этой речи, на следующий день появилась в "Новом Времени" краткая заметка, в которой говорилось, что Гучков просит заявить о том, что в этой хронике многое изложено не совсем верно. Но помещение отчета речи в хронике "Нового Времени" сделало уже надлежащее впечатление, а поэтому эту заметку нельзя было иначе рассматривать, как хитроумную отговорку.

Речь Гучкова вызвала, с моей стороны, напечатание в "Новом Времени", от 25-го сентября, объяснения. Мое объяснение вызвало письмо Гучкова, напечатанное 27 сентября в "Новом Времени", и это письмо вызвало мой ответ. Ответ этот должен был появиться в "Новом Времени" и "Новое Время" приняло и обещало на следующий день напечатать, но на следующий день заявило моему секретарю, что оно желает, чтобы из моего ответа были выкинуты многие места, на что мой секретарь не согласился, согласно данной ему мною инструкции из Биаррица.

Письмо это было напечатано одновременно в "Речи", "Русском Слов" и других газетах. Bcе эти документы, как представляющие известный интерес, характеризующие взгляд на управление Столыпина, помещены мною ниже сего. 497

О Г. П. Сазонове. О моем с ним знакомстве и издании им газеты "Россия". О близости Сазонова с союзом русского народа, архиепископом Гермогеном, иеромонахом Иллиодором и Распутиным. О журнале Сазонова "Экономист" и разрешении ему министерством финансов образования банка. О письме Сазонова ко мне с сообщением о кандидатуре в министры внутренних дел Хвостова и намеками на мое возвращение в председатели совета министров. О назначении Коковцева председателем совета министров и Макарова министром внутренних дел. О назначении Крыжановского государственным секретарем. О назначении сенатора Трусевича ревизующим киевское охранное отделение, в связи с покушением на Столыпина. О политическом направлении Коковцева по занятии поста председателя совета министров и ожиданиях общества

После покушения на Столыпина обязанности председателя совета министров были возложены на Коковцева, а обязанности министра внутренних дел на Крыжановского. Государь, как я говорил, уже в то время, когда Столыпин лежал раненый, но еще не умер, ездил в Чернигов поклониться тамошним мощам. Когда он вернулся, то Столыпин уже умер. На другой день Государь отбыл в Севастополь и, ранее своего отбытия, назначил окончательно Коковцева председателем совета министров.

Что в это время, со дня покушения на Столыпина до его смерти в течение 4 дней, происходило, можно в некоторой степени судить по следующему. Когда я был в Биаррице, то за несколько недель до поездки Государя в Киев я получил от некоего Сазонова письмо, которое мне было прислано не обыкновенным порядком, а через оказию.

Сазонов в настоящую минуту издает газету "Голос Земли". Я его знаю очень давно, но он всегда во мне не внушал доверия, а потому я с ним виделся очень редко и старался не допускать его ко мне. Познакомился я с ним, когда я ездил с Вышнеградским в Среднюю Азию. Когда он там появился, вел довольно крайние разговоры, но ведя крайние разговоры в смысле левизны, он тем не менее старался ухаживать за Вышнеградским и за мною, а также старался приблизиться к Великому Князю Николаю Константиновичу, который в то время жил в Средней Азии, находясь в опале.

Вместе с тем Сазонов, будучи ненормальным, допускал действия, прямо преследуемые уголовным законом. Он написал несколько книг, причем являлся ярым проповедником общинного 498 устройства. Затем он начал издавать в Петербурге газету "Россия"и на издание этой газеты ему дали средства некоторые московские промышленники; добыл эти деньги некий Альберт.

Альберт этот был еврейского происхождения и был поставлен на Путиловский завод москвичами, главным образом Мамонтовым. В этой газет "Россия" участвовали довольно известные публицисты: как то - Дорошевич, известный фельетонист, который ныне пишет в "Русском Слове", Амфитеатров, находящейся ныне заграницей, куда он бежал, после того, как написал в "Poccии" известный фельетон "Семейство Обмановых", в котором он, в своеобразной окраске, описывает последнее поколение Царствующего Дома Романовых.

Газета "Россия" была крайне левого направления. За этот фельетон газета была закрыта, автор фельетона, Амфитеатров, бежал заграницу, где живет и по настоящее время, хотя оттуда пишет в некоторые русские газеты; Сазонов был сослан во Псков, но в скором времени он оттуда выбрался; одно время он был вхож к Плеве. Во времена с 1903-1905 годов он участвовал в различных левых газетах и после 17-го октября почел для себя выгодным примкнуть к союзникам, т. е. к Союзу Русского Народа, перезнакомился с Дубровиным, Пуришкевичем и проч. В молодости он, как говорят, был очень близок к Желябову, убийце Императора Александра II.