Мохандас Ганди - Моя жизнь

Мой всесторонний опыт убедил меня, что нет иного бога, кроме истины. И если каждая страница этой книги не будет подсказывать читателю, что единственным средством постижения истины является ахимса, то я буду думать, что весь мой труд над книгой напрасен. Но даже если мои усилия в этом отношении окажутся бесплодными, пусть читатель знает, что виноват в этом не великий принцип, а средства. Ведь как бы ни были искренни мои стремления к ахимсе, они все еще и несовершенны и недостаточны. И потому те слабые, мгновенные проблески истины, которые я смог увидеть, едва ли выразят идею необычайного сияния истины, в миллион раз более сильного, чем сияние солнца, которое мы каждый день видим. То, что я постиг, есть лишь слабый отблеск этого могучего сияния.

Но могу сказать с полной уверенностью, — и это и есть результат моих исканий, — что абсолютное видение истины может проистекать только из полного познания ахимсы.

Для того чтобы созерцать всеобщий и вездесущий дух истины, надо уметь любить такие ничтожнейшие создания, как мы сами. И человек, стремящийся к этому, не может позволить себе устраниться от какой бы то ни было сферы жизни. Вот почему моя преданность истине привела меня в сферу политики; и без малейшего колебания и вместе с тем со всей смиренностью я могу сказать, что тот, кто утверждает, что религия не имеет ничего общего с политикой, не знает, что такое религия.

Слияние со всем живущим на земле невозможно без самоочищения. Без самоочищения соблюдение закона ахимсы будет пустой мечтой. Кто не чист душой, никогда не постигнет бога. Поэтому самоочищение должно означать очищение во всех сферах деятельности. И очищение очень заразительно: самоочищение неизбежно ведет к очищению окружающих.

Но путь самоочищения тернист и крут. Для достижения совершенной чистоты надо полностью освободиться от страстей в мыслях, словах и поступках, стать выше противоборствующих страстей — любви и ненависти, влечения и отвращения. Знаю, что, несмотря на свое постоянное неослабное стремление к этому, я пока еще не достиг этой тройной чистоты. Вот почему людская хвала не радует меня. Напротив, она часто меня уязвляет. Победа над человеческими страстями представляется мне делом более трудным, чем завоевание мира с помощью вооруженных сил. Со времени своего возвращения в Индию я понял, что в глубине моей души таятся дремлющие страсти. Сознание этого заставляет меня чувствовать себя униженным, хотя и не побежденным. Опыты же и поиски поддерживают меня и доставляют великую радость. Но я знаю, что мне предстоит преодолеть еще много трудностей на пути к полному самоуничижению. Пока человек по собственной свободной воле не поставит себя на самое последнее место среди ближних, до тех пор нет для него спасения. Ахимса есть самая последняя степень смирения.

Прощаясь с читателем, по крайней мере на время, я прошу его присоединиться ко мне в моей молитве, обращенной к богу истины, о даровании мне благости ахимсы в мыслях, словах и поступках.

По-английски «bell» — звонок.

Игра слов: «to conceive» — «представлять себе» и «зачать».

Автор имеет в виду 80-е годы прошлого века.

Непременное условие (латин.).

Белый слон — символ разорения.

В пути (франц.).

Разумное основание, смысл существования (франц.).

Прибор для размножения рукописных или печатных текстов.

Необходимое условие (латин.).

Произведение немецкого философа Ф. В. Ницше (1844–1900).

Без подготовки, экспромтом (латин.).

«Бхагаватгита», 2 — 59.

Высшее благо (латин.).

Снова, сначала (латин.).

Односторонний, предубежденный (латин.).

Корпоративныи дух (франц.).

Рабиндранат Тагор.

Способ действия (латин.).

Пугало, жупел, нечто ненавистное (франц.).

Главное, первостепенное дело (латин.).

Оскорбление величества (франц.).

Ошибка автора — надо не Тхакурдвар, а Мадхавбаг. (Прим. к инд. изд.).

«Банде Матарам!» — «Привет тебе, Родина мать!» Начальные слова гимна бенгальского поэта Б. Ч. Чаттерджи (1838–1894).

«Аллахиакбар!» («Велик Аллах!») — восклицание, принятое у мусульман.

Общий язык (латин.).

Имеется в виду раздел Бенгалии в 1905 году.