Гюнтер Блюментрит - Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий «Юг» и «Запад». 1939-1945

Тем не менее Рундштедт ухитрился обеспечить доставку угля из Германии в Париж, поскольку было невозможно подвозить уголь из французских угледобывающих районов. Более того, Рундштедт приказал, чтобы транспорт, возвращающийся из Нормандии в Париж, не ходил порожняком; он загружался овощами и другим продовольствием.

В течение первых десяти дней союзники сумели объединить отдельные плацдармы и создать единый фронт. Теперь пришлось признать потенциальные возможности «искусственных гаваней». Союзники не привязывались к какому-то отдельному порту, к примеру к Шербуру или Гавру, как предполагало немецкое командование. Корабельная артиллерия противника имела дальность порядка 40–50 километров.

Рундштедт никогда не скрывал скептического отношения к сложившейся ситуации. Штаб знал точку зрения своего фельдмаршала. С первых дней вторжения союзников Рундштедт говорил об отставке, но сильно развитое чувство долга заставляло его продолжать начатое дело, хотя теперь он уже не сомневался в поражении Германии.

Задолго до вторжения союзников Рундштедт считал, что пришло время политиков, поскольку солдатам самим уже не справиться со сложившейся ситуацией. Только своевременный отвод войск с захваченных западных территорий мог обеспечить политикам временной зазор для достижения определенных договоренностей.

Для этого было необходимо получить соответствующий приказ фюрера, который бы развязал руки командованию немецких войск Запада и позволил вовремя и организованно отвести все силы к «Западному валу».

Роммель тоже понимал, что ситуация на Западе вышла из-под контроля. 10 и 11 июня Рундштедт имел личные беседы с Гитлером. 11 июня Роммель прибыл в штаб ОКВ и представил детальный доклад, свидетельствующий об угрожающем положении, возникшем на Западном фронте.

Именно в эти дни был впервые использован снаряд «Фау-1». По техническим причинам в ночь с 6 на 7 июня запуск сорвался. Успешный запуск был произведен в ночь с 12 на 13 июня. В качестве цели Гитлер видел Лондон, в отличие от Рундштедта, который считал, что обстрелу следует подвергнуть порты на юге Англии и, в первую очередь, побережье Нормандии. Верховное командование было уверено, что обстрел Лондона произведет деморализующий эффект, в чем сильно сомневался Рундштедт. Гитлер, в свою очередь, боялся, что обстрел Нормандии не даст нужного эффекта, к тому же опасности подвергались его собственные войска. Гитлер упорно настаивал на обстреле Лондона.

Пропаганда так активно рекламировала это «чудо-оружие», что в войсках и среди населения появилась надежда на улучшение ситуации. Сегодня известно, что во время Второй мировой войны немецкие ученые создали много новых типов оружия, но с опозданием на пару лет. На тот момент оно находилось в стадии испытаний и не было готово для применения в боевой обстановке.

После разговора с Рундштедтом, зная, что Роммель разделяет мнение фельдмаршала в отношении серьезности положения на Западе, 17 июня Гитлер решил встретиться с обоими фельдмаршалами. Встреча должна была состояться в так называемом «боевом штабе фюрера», расположенном между городами Лан и Суасон. Штаб представлял собой тщательно замаскированный подземный бетонный бункер.

На встрече присутствовали: фельдмаршал фон Рундштедт, фельдмаршал Роммель и начальники штабов командования Западного фронта и группы армий «Б». Присутствие Гитлера держалось в строгой тайне. Фюрер прибыл с фельдмаршалом Кейтелем, генерал-полковником Йодлем и еще несколькими офицерами.

Обсуждались три основных вопроса.

1. Общая ситуация на Западе. Но Гитлер не захотел вникать в эту проблему, а предпочел продемонстрировать фотографии нового оружия и самолета, которые должны были появиться в течение ближайших месяцев.

2. Предложение Рундштедта о выработке стратегического решения в отношении широкомасштабного ведения войны на Западе и предоставления свободы действий. Вопреки ожиданию, это предложение было спокойно выслушано. Гитлер пообещал издать необходимый приказ.

3. О ведении политических переговоров с союзниками. Это предложение было выслушано в полной тишине. Перед уходом Роммель, провожая Гитлера к машине, еще раз обращая его внимание на серьезность ситуации на Западе, настаивал на решении вопроса в отношении политической инициативы.

Гитлер был категорически против. Он считал, что союзники не согласятся ни на какие предложения, поскольку уничтожение Германии является для них решенным вопросом, подтвержденным соглашениями с русскими. А он знает, что представляют собой русские! Теперь все зависит только от «фанатичного сопротивления немецкого народа».

Во время совещания из штаба группы армий «Б» по телефону сообщили, что танки союзников прорвали оборону, пересекли линию Шербур–Карантан и движутся на запад. Гитлер внешне спокойно воспринял это известие, но никакого решения не последовало. Роммель, исходя из тактических соображений, попросил оттянуть фронт за Орн, вывести из боя танковые формирования и начать контрнаступление с юга. Гитлер отказался от его предложения и вернулся к рассмотрению фотографий новых видов оружия, типов укреплений, моделей танков и самолетов. Создавалось впечатление, что фюрер старательно избегает информации о реальном положении дел. Разговор, который Гитлер взял целиком в собственные руки, длился четыре часа. Обед, последовавший после совещания, прошел в полном молчании.

Встречу прервал сигнал воздушной тревоги. Поступило сообщение о приближении шестидесяти самолетов противника. На Рундштедта и Роммеля количество вражеских самолетов не произвело впечатления, и они предложили немедленно начать сражение. Но Гитлер не позволил и потребовал, чтобы оба фельдмаршала и начальники их штабов перешли в бомбоубежище. За час, проведенный в бомбоубежище, никто не обмолвился ни словом. Когда опасность миновала, мы покинули укрытие и пошли к дожидавшимся нас машинам. Роммель еще раз попытался убедить Гитлера в необходимости предоставить поле деятельности политикам, но Гитлер отказался.

Рундштедт и Роммель еще не приехали в свои штабы, а из Суасона уже пришло сообщение, что Гитлер и его окружение в спешном порядке направились в Берхтесгаден. Что же произошло, к чему такая спешка? Какая-то «бестолковая» «Фау-1» не пожелала лететь в Лондон! Неожиданно сменив направление, она, вместо того чтобы лететь на запад, полетела на восток и с невероятным грохотом приземлилась в самом центре «бункера фюрера», где несколько часов назад проходила встреча Гитлера с фельдмаршалами. Никто не пострадал, однако вечером 7 июня штаб спешно сменил место расположения.

К огромной досаде Гитлера, Шербур пал намного раньше, чем ожидалось. Как я уже говорил, не хватало солдат, чтобы удерживать эти излишне растянутые оборонительные сооружения, представлявшие собой весьма хлипкую конструкцию. Падение Шербура вызвало серьезные разногласия среди Верховного командования. Гитлер хотел укрепить этот гарнизон и приказал после прорыва, осуществленного американцами 17 июня, чтобы соединения, отрезанные от Шербура на севере полуострова Котантен, вернулись в Шербур. Эти соединения, сражавшиеся южнее места прорыва обороны, формировали западное крыло фронта. Роммель издал соответствующие приказы, но, пока их приводили в исполнение, Гитлер уже отдал приказ напрямую командованию 7-й армии: соединения не должны двигаться в Шербур, им следует продолжать сдерживать напор противника на юге. Ни Рундштедту, ни Роммелю не сообщили о приказе Гитлера. Вследствие неразберихи с приказами соединения шербурского гарнизона прорывались на юг, поскольку не имели никакого желания оказаться вновь запертыми в «крепости»! Ну а последним штрихом явился приказ, согласно которому оставшиеся южнее Шербура соединения должны были попытаться задержать противника, катившегося в северном направлении, чтобы захватить порт.