Мария Беллончи - Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы

К великому сожалению, ребенок Лукреции прожил только двадцать пять дней. Правда, новая дружба с деверем Франческо де Гонзага, маркизом Мантуанским и мужем Изабеллы д'Эсте, несколько облегчила горе. Лукреция почти десять лет назад, в 1496 году, уже встречалась с маркизом, когда он прибыл в Рим, овеянный военной славой, победитель Форново, чтобы принять золотую розу и папское благословение.

Хотелось бы напомнить, что маркиз Мантуанский имел причины, чтобы не присутствовать на свадьбе Лукреции, но весной 1504 года он приехал в Феррару и познакомился с невесткой. Маркиз мгновенно оценил обстановку и догадался и о ее мучениях, и о тоске, и о всевозможных ограничениях. Он пообещал ей выполнить то, что далеко выходило за пределы его возможностей, – освободить Чезаре Борджиа. Благодаря деверю Лукреция, окруженная враждебным отношением семейства д'Эсте к ее брату, открыла новые неожиданные горизонты. Она позволила себе увлечься Гонзага. Потеряв Бембо, герцогиня уступила увещеваниям следующей страсти. И хотя Бембо совсем недавно ушел из ее жизни (она все еще страдала, вспоминая о нем), его место мало-помалу занимал маркиз Мантуанский.

Франческо де Гонзага принадлежал к тому типу смуглых мужчин, которых и по сей день можно увидеть в долине По. Высокий, стройный, с тонкой нервной организацией и с мощной мускулатурой, он относился к мужчинам, которые обращаются со своим телом как с архитектурным сооружением. У него были глубоко посаженные, полуприкрытые глаза и полные чувственные губы. Независимо от того, нравился маркиз или нет, но те, кто однажды видел его, уже никогда не могли забыть это лицо, как не удается это сделать и нам, когда мы смотрим на его портрет, приписываемый Боньсиньори, или профиль работы Мантеньи в Лувре. Гонзага был страстным и крайне непоследовательным человеком. Любил вино, женщин (что доказывается множеством незаконнорожденных детей, разбросанных вокруг Мантуи, и подтверждается документально). Портрет Гонзага не может считаться законченным, если не вспомнить о его великолепном умении держаться в седле, о таланте полководца, невероятной сердечности в отношении женских страданий и любви к искусству. Единственное, что невероятно ранило его гордость, так это отсутствие необходимых для наследного принца и главы государства качеств, но иного и не могло быть рядом с такой женой, как Изабелла д'Эсте. Он любил жену, восхищался ею, но, исходя из высшего политического смысла, окружал себя теми, кого ненавидела Изабелла. Но даже этого было недостаточно. Он осознавал, что жена догадывается о женщинах, которые доставляют ему не только чувственные наслаждения, но и готовы полностью подчиниться ему. Когда он опрометчиво пообещал содействовать освобождению Валентинуа, то с радостью обнаружил, что Лукреция искренне поверила в него. Вскоре герцогиня окончательно покорила его сердце.

Им не потребовалось много времени, чтобы достичь полного взаимопонимания. Стоило Гонзага уехать из Феррары, как одна из придворных дам Лукреции уже пишет ему, что они теперь не живут, а существуют, поскольку лишились «божественных добродетелей и ангельских манер Вашей Светлости». Все женщины двора обожали Гонзага, особенно Анджела и Полиссена, прежние любимицы Бембо. Ничто не могло восполнить им эту потерю – ни веселые вечеринки, ни приподнятое настроение придворных мужчин, ни пышные наряды. «Ничто не радовало непревзойденную мадонну [Лукрецию] и меня, которая служит ей, – пишет Полиссена, отправляя маркизу отчет о приеме, – поскольку там не было Вашей Светлости».

Франческо Гонзага обещает отправить несколько сонетов (трудно сказать, собственные или чужие) и в свое оправдание ссылается на нездоровье. Он заболел, писал маркиз, поскольку лишился воздуха Феррары, который оказывает на него благотворное влияние. Следует отметить, что отношения между дворами Мантуи и Феррары были достаточно напряженными в связи с политическими разногласиями. То, что два семейства связаны родственными узами, ни в коей мере не способствовало дружеским отношениям, разве что чисто внешне.

Узнав, что Лукреция в одиночестве страдает после смерти ребенка в Реджио, маркизу приходит мысль, что это весьма удачный момент для того, чтобы пригласить Лукрецию в замок Боргофорте, стоящий на берегу По. Герцогиня принимает приглашение и в конце октября оказывается в Боргофорте. Следует заметить, что она сообщила Альфонсо о своем намерении посетить деверя в тот момент, когда он уже не мог ничего изменить.

Маркиз был в восторге от решения Лукреции. Она окажется в его доме, и он сможет ухаживать за ней, не опасаясь посторонних глаз; а она увидит в нем полновластного хозяина своих подданных. Пусть Боргофорте всего лишь крепость, маркиз, тем не менее, собирался сделать все, чтобы с комфортом разместить герцогиню вместе со свитой. Представьте город, заполненный рабочими, декораторами и слугами, несущими белье, кровати, мебель, чтобы создать удобные условия герцогине. Она остановится не в военной крепости под названием Рочетта, а в небольшом дворце XIV века, принадлежащем Джероламо Стадже. Изабелла со стороны наблюдала за всеми приготовлениями, не изъявляя никакого желания принять участие в этой суете. 26 октября 1505 года Лукреция покидает Реджио.

28 октября в Боргофорте воздух был удивительно теплый для этого времени года. Теперь, когда все готово к приезду гостьи, Франческо Гонзага задался вопросом: неужели Лукреция и вправду приедет к нему? Однако не стоило сомневаться, поскольку она уже приближалась. В тумане вырисовывалось судно, плывущее по молочно-белой реке вдоль берегов, поросших березами. Уже можно разглядеть яркие женские наряды и блеск драгоценных камней, украшающих их волосы. Лукреция, самая яркая из всех, приветливо улыбалась. Гонзага приблизился к ней и, предложив руку, помог сойти на берег. Начавшийся разговор постепенно становился все свободнее и затрагивал всех присутствующих. Это был тот редкий случай, когда ощущение свободы создает невероятно праздничную атмосферу. Лукреция и Франческо конечно же обсудили положение Валентинуа, и маркиз пообещал, что лично отправит посланника в Испанию с просьбой об освобождении Чезаре (он действительно выполнил свое обещание, за что Лукреция тепло поблагодарила его 6 ноября). Их беседы задали тон будущим нежным отношениям; теперь уже путь к отступлению был отрезан. Позже, оставшись в одиночестве, они будут вспоминать слова и жесты друг друга.

28 и 29 октября прошли сумбурно и бестолково, что обычно предшествует началу любви. И тут Гонзага осенило: почему бы Лукреции не навестить Изабеллу в Мантуе? Разве можно отказаться от такого приглашения? Лукреция пишет Альфонсо, объясняя ему, что деверь убедил ее «с невероятной горячностью и решимостью, что она должна завтра же навестить знаменитую маркизу, и, хотя я всячески сопротивлялась, однако была вынуждена подчиниться». В ответ Альфонсо вежливо поблагодарил за честь, оказанную герцогиней Феррарской.