Андрей Ганин - Атаман А. И. Дутов

22 июня Дутов встретился с полковником Араи – начальником японской продовольственной базы – и высказал ему признательность за помощь японцев Белому движению 2027. 23 июня он прибыл в Гродеково, где завершал свою работу 7-й Войсковой Круг Уссурийского казачьего войска (открылся 18 июня). Здесь Дутов встретился с атаманом Калмыковым. 24 июня уссурийские казаки пожаловали Дутову звание почетного старика станицы Гродековской 2028. На Круге был затронут вопрос о посылке войск на Восточный фронт, но точно так же, как и в Чите, ничего, кроме обещаний, Дутов не добился. После Круга Дутов совершил поездку по Уссурийскому войску и осмотрел расквартированные там части. В ночь на 25 июня Дутов и Калмыков выехали в Никольск-Уссурийский. Поезд атаманов и бронепоезд сопровождения несколько раз останавливались для исправления разобранного местными партизанами пути, причем пять раз подвергались обстрелу. Никто при этих обстрелах не пострадал. Несмотря на то что нападения, скорее всего, были инсценированы самим Калмыковым 2029, Дутов согласился с доводами уссурийского атамана о невозможности при столь широком размахе партизанского движения перебросить какие-либо части с Дальнего Востока на Восточный фронт.

26 июня Дутов и Калмыков добрались до Владивостока. Газета «Голос Приморья» писала в те дни: «А.И. Дутову не раз ставили в упрек его совместную работу с различными по политическому облику кругами, но тот, кто ближе знает его, никогда не поставит ему этого в вину. А.И. Дутов в деле воссоздания родины совершенно беспартиен. Он работал в свое время с правительством Керенского, пока была хоть какая-нибудь надежда, что таковое доведет страну до Учредительного собрания; он работал совместно с самарским комитетом до тех пор, пока комитет не занялся вновь разложением армии; он работал неутомимо и с теперешним омским правительством, каковое первый признал за единую верховную власть. В борьбе с большевиками в Оренбурге атаман Дутов работал в декабре 1917 года с комитетом [спасения] родины и революции, состоявшим, главным образом, из эсеров, но пользовался одновременно и громадной поддержкой со стороны торгово-промышленного класса и умеренных групп населения. По занятии в июне 1918 года города Оренбурга А.И. Дутову пришлось иметь все время под боком вновь избранную городскую думу во главе с социалистической управой…» 2030Находясь во Владивостоке, Дутов 27 июня с 17 до 19 часов побывал на заседании биржевого комитета (председатель – К.К. Сабардин) и, как обычно, поведал об истории борьбы оренбуржцев 2031. Деятели комитета приняли решение закупить предметы первой необходимости на сумму в 200 000 руб. и отправить их оренбургским казакам.

28 июня атаман встретился с командующим войсками Приамурского военного округа генерал-лейтенантом Д.Л. Хорватом, комендантом владивостокской крепости полковником Х.Е. Бутенко, представителями союзников генералами А. Ноксом, У. Гревсом, Иохио и Хагино, а также управляющим Приморской области М.М. Эверсманом 2032.

29 июня Дутов и Калмыков выехали в Хабаровск. В эти дни оренбургский атаман запросил разрешение адмирала Колчака задержаться на Дальнем Востоке для ликвидации партизанского движения. 1 июля 1919 г. со станции Евгеньевка Уссурийской железной дороги он послал телеграмму Колчаку и в МВД: «Никаких мер к охране мостов на дороге не принято. Исправление делается только по приказу военных властей военными силами. Полное бездействие власти вообще, а железнодорожной в частности. Взял на себя инициативу исправлять дорогу угрозами, неотступными требованиями, исправлен путь у Евгеньевки [на] Кустанай (? так в документе. – А. Г. ). Всякое промедление и миндальничание приведет к большим последствиям. Прошу в случае разрешения подчинить все войска русские, находящиеся в Гродеково, Никольске-Уссур[ийском] и Хабаровске, а также на жел[езной] дороге между ними. Американцы ничего не сделают, кроме вреда. Еду в два дня. Дорожных мастеров мало на линии, необходимо усилить. Большевиков здесь боятся, борьба с ними труда не представляет, если прикажете, я возьму на себя очистку полосы от шаек, прошу только разрешения применить те же меры, которые мною были приняты в Хабаровске № 1118. Генерал-Лейтенант Дутов » 2033.

Документ свидетельствует о решимости Дутова и негативной оценке им деятельности американцев на Дальнем Востоке. Кроме того, из этой телеграммы можно сделать вывод о том, что идея временно подчинить Дутову все русские войска в Приморье принадлежала самому атаману, а не Колчаку. Последний лишь издал приказ, удовлетворив просьбу атамана. Этот факт может говорить и о влиянии Дутова на военно-политические решения Верховного Правителя.

В Спасске атаман осмотрел авиационный парк и наблюдал за полетами. На последовавшем торжественном обеде Дутов поблагодарил чинов гарнизона и выразил уверенность в успешном развитии и процветании авиационного дела в России.

4 июля в 12 часов Дутов и Калмыков прибыли в Хабаровск. На вокзале для встречи был выставлен почетный караул местного гарнизона с оркестром 36-го Сибирского стрелкового полка и Особого Уссурийского отряда атамана Калмыкова. Присутствовали русские и японские офицеры, а также представители городских организаций. Состоялось посещение кадетского корпуса и размещенного в его здании Хабаровского атамана Калмыкова военного училища. В тот же день оренбургский атаман выступил перед депутатами хабаровской городской думы с речью о борьбе оренбуржцев с большевиками и о государственных задачах России. В своем выступлении Дутов сказал: «Почему крестьянство шло за мной, это должно быть понятно: я всегда и везде открыто говорил, что Россию нужно спасать собственными руками. Далее меня спрашивали: почему вы деретесь, когда вся Россия против вас? Я отвечал: не верю, чтобы 180-ти миллионный народ шел против нас, не верю, чтобы он сам задушил себя, верю, что народ проснется, взглянет на действительность и, ужаснувшись своего безумия, совершит чудеса… Я полагаю, граждане, что пройдет еще 2 года, русский народ построит свое государство на костях и крови лучших сынов своих, закрепит его величие и поймет, что мощь его заключается в русской армии, которая будет предметом гордости русского народа. Западные народы, пережившие войну, не испытали большевизма в той мере, как это выпало на долю России, и через два года мы посмотрим, кто будет сильнее… Первыми учли это наши ближайшие соседи и союзники и потому-то они бескорыстно помогают нам… У большевиков все заводы и большая сеть железных дорог, благодаря которым им легко маневрировать. У нас этого нет, – зато есть твердый дух и вера. Сейчас большевики бросили все силы на Уральский фронт, но в это время армия ген[ерала] Деникина взяла Камышин, Царицын и Харьков и приближается к Воронежу!.. Отвлекая на себя большие силы красных, мы этим даем возможность двигаться Деникину. Нам все равно, кого будут вперед приветствовать в освобожденной России. Здесь не может быть мелкого честолюбия и тщеславного эгоизма. Я думаю, что количество орденов не всегда указывает на количество заслуг. В нашей армии орденов не носят (имелась в виду бывшая Отдельная Оренбургская армия. – А. Г. ). Самая дорогая награда будет тогда, когда русский народ скажет нам за себя – «спасибо»…» 2034