Андрей Ганин - Атаман А. И. Дутов

«Комитет членов Всероссийского Учредительного Собрания, поздравляя с победой, горячо приветствует доблестное войско бойцов за возрождение поруганной Родины, за право и свободу. Да здравствует свободное вольное казачество! Да здравствуют его избранники! Уполномоченный член комитета выехал в Оренбург.

4 июля 1918 г. чехословаки при содействии Генерального штаба подполковника Ф.Е. Махина взяли Уфу, уже через день на станции Миньяр в 110 километрах к востоку от Уфы произошло соединение челябинской (Генерального штаба полковник С.Н. Войцеховский) и самаро-златоустовской (полковник С. Чечек) групп чехословаков, в результате чего от большевиков была практически полностью освобождена огромная территория от Волги до Тихого океана, в тот же день оренбургские казаки заняли Верхнеуральск. Внушительные успехи белых придавали им уверенность в собственной конечной победе. В этот же день в Оренбург приехал уполномоченный Комуча И.П. Нестеров.

Войсковое правительство с атаманом торжественно вступило в Оренбург спустя 5 дней после его освобождения – 7 июля 1918 г. Следом за ними тянулись партизанский отряд и длинная колонна казачьих сотен. Вид города, только что освобожденного от большевиков, был ужасен: «Оренбург был в полном запустении; все казармы были загажены, окна выбиты; особенно жалкий вид имело военное училище и станичное правление Оренбургской станицы. Все дела Войскового Правительства были изорваны, канцелярии не работали, и все приходилось начинать снова, без копейки денег, а враг стоял под Оренбургом: Илецкая Защита была еще в руках красных» 752. При отступлении красные взорвали железнодорожный мост через реку Сакмара, не останавливаясь, как писал Дутов, «перед порчей многомиллионного народного достояния» 753. Впрочем, усилиями инженеров Оренбургского военного округа с 12 августа было организовано сообщение с Самарой по обходному временному мосту.

Отряды повстанцев, взявших Оренбург, для встречи Войскового атамана и правительства были выстроены в конном строю. Сам атаман ехал с непокрытой головой, держа в руке атаманскую булаву, у адъютанта был огромный букет цветов, поднесенный Дутову. Начальники отрядов доложили атаману о взятии города. На Форштадтской площади Дутова встречало духовенство и густые толпы горожан. Празднично одетые дамы бросали цветы. Архиепископом Оренбургским Мефодием (Герасимовым) был отслужен торжественный молебен, после которого состоялся прием депутаций и военный парад. Во время встречи Дутов объехал войска и депутации, а затем спешился и подошел к группе членов Учредительного собрания, где его приветствовали И.П. Нестеров и временно исполнявший должность Войскового атамана К.Л. Каргин, торжественно передавшие атаману законную власть в войске. Оренбургский городской голова поднес Дутову хлеб-соль. Затем торжественная процессия в сопровождении духового оркестра проследовала к центральной гостинице, где и расположился Дутов с членами правительства.

Среди встречавших Дутова был и будущий академик, директор Эрмитажа и известный историк Б.Б. Пиотровский (его отец являлся с 1918 г. директором оренбургской гимназии), который вспоминал: «Помню и торжественную встречу атамана Дутова, во время которой мы хором под управлением дьякона пели кантату в честь атамана. Вспоминаю первые слова: «Слава высшему зиждителю, мира знания 754благого! Слава!» В торжественной процессии Дутов шел спешившись, с фуражкой в руке, а его конь был украшен цветами» 755. По свидетельству очевидца, «А.И. Дутов сильно изменился. Заботы, шестимесячные испытания, перенесенная тяжелая болезнь наложили свои следы» 756. Дутов «скромно» заявил встречавшим, что победу над большевиками нельзя приписывать исключительно ему одному, поскольку «победа достигнута объединившимся казачеством, которое убедилось, наконец, что его Войсковой Атаман был прав» 757.

В приказе № 37 по Оренбургскому военному округу от 8 июля (25 июня) Дутов поблагодарил граждан Оренбурга за теплую встречу и отметил: «Широкое гостеприимство, ласка и привет тронули до глубины души весь отряд. Среди встречавших я (Дутов. – А. Г. ) видел все классы населения… Это указывает на признательность всего населения казакам за очищение Оренбурга от большевиков… Минуты, которые пережили мы, пришедшие, не забудутся никогда… Рабочие. Вы боитесь нас, казаков, и это напрасно. Я видел Вас среди молящихся на площади, значит, Вы не забыли Бога. Я вижу Вас на работе у станков, значит, Вы признаете новую власть. Живите мирно и спокойно. Кара коснется только насильников и красногвардейцев» 758.

В обстановке эйфории после освобождения Оренбурга от красных было написано стихотворение Л. Кострова «Этапы», повествовавшее о событиях первой половины 1918 г. в войске 759:

По возвращении Дутова в Оренбург 11 июля приказом № 85 на жителей пригородных слобод города (Нахаловки, Новых мест, Кузнечных рядов), иногородних Форштадта (казачьего предместья Оренбурга. – А. Г. ), как принимавших активное участие в грабежах населения при большевиках, была наложена денежная контрибуция в размере 200 000 руб., которую необходимо было выплатить до 12 часов дня 19 июля 1918 г. 760По мнению Дутова, контрибуцию должны были выплачивать лица, виновные в грабежах 761. Думается, при такой постановке вопроса мера справедливая, однако проблема заключалась в том, что наиболее активные участники грабежей, опасаясь возмездия, скорее всего, покинули город вместе с красными. Обложение Дутовым рабочих окраин было лишь ответной мерой, поскольку еще 16 февраля 1918 г. оренбургский ВРК наложил на оренбургскую буржуазию контрибуцию во много раз большую – 10 миллионов руб. 762, на буржуазию Илека в марте 1918 г. красными была наложена контрибуция в 3 миллиона руб., которую предписывалось внести в 24 часа 763, такую же сумму должна была внести и буржуазия Троицка 764. Несколько позднее, в августе 1918 г., красные взяли в заложники 65 орских купцов, потребовав с них 3,5 миллиона руб. 765Контрибуциями, правда гораздо меньшими по сумме, облагалось даже явно не относившееся к «имущественным классам» население станиц (Покровской – 500 000 руб., Григорьевской, Прохладной и Угольной – 560 000 руб., Кичигинской – 75 000 руб., Нижнеувельской – 50 000 руб. 766). Это только достаточно разрозненные опубликованные данные, реальная же сумма денежной контрибуции, выплаченной населением Оренбургской губернии и войска красным, не поддается подсчету 767. А ведь были еще не менее обременительные для населения реквизиции зерна и скота (иногда, как, например, в станице Сорочинской, у казаков изымалось даже зерно непосредственно необходимое для посева).