Джон Фуллер - Военное искусство Александра Великого

Интерпретация Тарна радикально отлична от нее и изложена в «Кембриджской истории Древнего мира», четче, чем в «Александре Великом». Он пишет: «На расстоянии полета стрелы Александр остановился, и Пор, видя многочисленную конницу, послал всю свою конницу на левый фланг. Александр начал с того, что направил своих конных лучников атаковать пехоту на левом фланге [168]Пора, ту, что стояла впереди слонов, и тем самым ее отвлечь; его собственная пехота получила приказ не наступать, пока он не одолеет конницу Пора. Он рассчитывал выманить конников из-за слонов; поэтому он приказал Кену взять две гиппархии и двинуться на правый фланг Пора (левый фланг Александра); а затем, когда индийская конница, увидев перед собой врага, пойдет в атаку, зайти им в тыл. Александр знал, что индийская конница пойдет в атаку лишь в том случае, если он подтолкнет их к этому. Приманкой стало рассредоточение сил; индийцы полагали, что Кен спешит на помощь конным лучникам, и видели только две гиппархии рядом с Александром. План сработал: индийцы атаковали две гиппархии Александра, и, пока Александр с ними сражался, Кен обошел их и ударил с тыла; после яростного боя они стали отступать за спины слонов» [169].

Если интерпретация Тарна верна [170], отсюда следуют два вывода: что тактически Пор был недальновиден; и второе, что Александр был посредственным кавалерийским полководцем, каковым он себя нигде не проявил.

Что касается Пора, то Арриан не говорит, что Александр, остановившись вне пределов досягаемости лучников, послал Кена к индийскому правому крылу; он сделал это перед тем, как остановиться. Если бы он поступил так, как утверждает Тарн, Пор должен был увидеть, что Кен движется к его правому флангу, и он не мог думать, что в намерения Кена входит поддержать конных лучников, поскольку они были на левом фланге индийцев – то есть на противоположном конце – и вероятно, были не более чем в нескольких сотнях шагов от двух гиппархий Александра. Вместо этого Пор сразу бы разгадал план Александра и развернул бы свою конницу, чтобы перехватить Кена раньше, чем он это сделал, или отвел бы всю свою конницу за линию слонов – чего меньше всего хотел Александр.

Что же до военного искусства Александра, ни один уважающий себя кавалерийский полководец не станет ждать кавалерийской атаки, когда есть возможность атаковать самому, поскольку задача тяжеловооруженной кавалерии – как раз наступать, а будучи остановленной, она теряет способность обороняться практически полностью [171]. Стоящая конница может быть смята даже слабейшим противником [172]. Если Александр хотел выманить вражескую конницу из-за линии слонов, он не стал бы ждать, чтобы его атаковали; он отступил бы назад, чтобы вынудить врага его преследовать. Каким бы ни было правильное прочтение этого места Арриана по-гречески, невозможно поверить в то, что Александр планировал вызвать на себя атаку.

Поскольку из рассказа Арриана ясно, что атака Кена стала полной неожиданностью для индийской конницы, логично предположить, с того момента, как Александр направил его на правый фланг индийцев, и до того, как, по словам Арриана, «он внезапно возник» [173]в тылу индийской конницы, его местонахождение не было известно Пору. Если следовать логике, то картина событий, происшедших до того как Кен атаковал индов с тыла, не входит в противоречие с расчетами Арриана и может быть реконструирована следующим образом.

Когда после сражения с сыном Пора Александр остановил свою конницу, как мы предположили, вне поля зрения противника, видимо, он сам или его разведчики наблюдали за Пором; в таком случае Пор не мог оценить конные силы Александра, а Александр оценил силы Пора. Поскольку Александр понимал, что его конница не пойдет в открытую на слонов и фаланге придется наступать без поддержки конницы, чтобы уберечь фалангу от кавалерийской атаки с флангов или с тыла, он должен был уничтожить индийскую конницу до наступления фаланги. Каким образом он мог это сделать? Только вынудив Пора сосредоточить все силы на одном из своих флангов, а затем разбив их.

Давайте поставим себя на место Александра. Его армия вне поля зрения; он быстро осмотрел поле битвы и боевую линию противника и решил атаковать Пора на левом фланге. Он поворачивается к своим командирам и говорит: «Когда мы подойдем ближе, я собираюсь выслать вперед конных лучников как прикрытие, чтобы они привели в смятение конницу врага на левом фланге. Затем я двинусь на нее с двумя моими основными гиппархиями; их сила, как я полагаю, достаточно уступает кавалерийским силам врага, чтобы Пор решил перебросить на левый фланг конницу с правого фланга и одержать надо мной победу».

Затем он обращается к Кену: «Я хочу, чтобы ты, взяв свою гиппархию и гиппархию Деметрия, незаметно направился к правому флангу, вдоль этого глубокого оврага (указывает на расщелину). И когда ты увидишь, что я двигаюсь вперед к вражеской коннице, которая, как я надеюсь, будет к тому времени сосредоточена на его левом фланге, ты что есть мочи скачешь и наносишь удар с фланга и тыла, а я в это время атакую с фронта».

В такой интерпретации единственным допущением будет, что Александр остановил свою конницу вне поля зрения Пора, предосторожность, какую предпринял бы любой конный командир, и что когда он начал свое наступление, хотя Пор видел две его гиппархии, но из-за особенностей местностей Пор не видел двух гиппархий Кена. Остальное соответствует описанию Арриана.

Когда индийская конница отступила за ряды слонов, погонщики на левом фланге двинули животных вперед, против конницы Александра; тогда устремилась в наступление македонская фаланга и сражение стало общим. Поскольку Арриан говорит, что погонщики слонов оказались под градом стрел и одновременно люди и слоны были атакованы со всех сторон копьеносцами, видимо, перед фалангой шли легковооруженные силы Таврона.

Арриан пишет: «В эту же минуту вожаки слонов погнали своих животных на конницу, а македонская пехота пошла на слонов, кидая дротики в их вожаков и поражая самих животных, которых они обступали со всех сторон. Это было сражение, не похожее ни на одно прежнее. Слоны врывались в ряды пехоты, поворачивались, и в этом месте густого строя македонцев как не бывало. Конница индов, видя, что дело завязалось у пехоты, опять повернула и бросилась на македонскую конницу. Когда же Александровы конники опять одолели их (они значительно превосходили индов и силой и опытностью), они опять откатились к слонам. Тогда вся конница Александра собралась в один отряд – не по приказу, а в силу условий боевой обстановки, нападая на ряды индов, они рассыпались, нанося большой урон. Слонов оттеснили, наконец, в узкое место, и здесь, поворачиваясь, толкаясь и топча людей, вреда своим наносили они не меньше, чем врагам. Погибло много всадников, отброшенных в это узкое место вместе со слонами; многих слонов и их вожаков поразили дротиками; одни слоны были ранены, другие, истомленные, без вожаков, беспорядочно бродили по полю битвы. Словно обезумев от боли и горя, они бросались одинаково и на своих и на врагов, расталкивали людей, топтали и убивали их. Македонцы, если вокруг было просторно и они могли напасть на слонов, улучив удобный для себя случай, обычно разбегались, когда животные устремлялись на них, а когда они поворачивались, преследовали их и метали копья. Инды, двигавшиеся между слонами, особенно от них пострадали. Наконец животные устали, обессилели и начали, посапывая, отходить назад, повернувшись к врагу, словно корабли, которые идут вспять. Александр окружил все вражеское войско своей конницей и распорядился, чтобы пехота шла самым тесным строем, сомкнув щиты. Конница индов в этом сражении была перебита за вычетом немногих. Избивали и пехоту, наседая на нее со всех сторон. Когда конница Александра развернулась, образовав проход, все обратились в бегство (V. Пер. М.Е. Сергеенко).