Джон Фуллер - Военное искусство Александра Великого

С этой элементарной картиной в голове можно оценить тактическую организацию армии Филиппа. Она состояла из трех элементов, не просто фаланга с конным отрядом для защиты флангов, как это было принято, но фаланга, состоящая из двух подразделений, каждое из которых было более мобилью, чем целая фаланга, могла использоваться и для обороны и для наступления; правая часть фаланги была мощнее, поскольку Филипп решил сосредоточить там свою ударную силу. Его армия – то ли намеренно, то ли случайно, то ли из опыта – не важно – была гигантским боксером, и в руках умелого полководца могла сражаться как таковая.

Также следует обратить внимание, что если в войнах между полисами роль главной ударной силы исполняла пехота, то у Филиппа ее взяла на себя конница; и не только потому, что конница более мобильна и, следовательно, могла быстрее оказаться в намеченной точке удара, но потому, что всегда в истории в кавалерийской атаке виделось нечто устрашающее: пехота всегда боялась быть раздавленной всадниками – отсюда и преимущество конной полиции. Другими словами, психологический эффект, производимый двумя живыми существами – конем и всадником, – был больше, чем от простого пехотинца.

В большинстве учебников по военному делу можно найти основные принципы ведения войны. Пять из них, сформулированные Клаузевицем, мы уже привели. Есть еще несколько версий, так называемых предписаний, но они не более чем опоры, за которые цепляется тактическая мысль. В них нет ничего застывшего или окончательного; иногда ими можно безнаказанно пренебречь, но, как показывает опыт, ими можно пренебречь, лишь тщательно взвесив последствия. Это скорее полезные рекомендации, чем правила, и, по мнению автора, простейшие и наиболее важные из них выводятся из семи тактических элементов, приведенных выше, – цель, или объект, безопасность, мобильность, наступательная мощь, экономия сил, концентрация сил и внезапность. Далее, они применимы как к стратегии (планирование операция), так и к тактике (проведение самой операции); эти два элемента ни в коем случае нельзя отделять друг от друга, поскольку их компоненты, смешиваясь друг с другом, составляют искусство ведения войны, которое, как метко заметил капитан Когрю, состоит в том, что: «В больших сражениях он всегда старался наносить удар, а не получать его, и это есть и всегда будет единственной проблемой, которую надо решать на войне» [236]. Интересно оценить военную деятельность Александра, держа в голове перечисленные выше семь принципов.

Цель. «Завоевать противника – еще не все, надо получить от этого выгоду» – Наполеон.

Первое, что следует отметить во всех тактических операциях Александра, это то, что они всегда подчинены стратегической задаче его кампаний. Например, когда он взошел на македонский трон и когда в Греции было неспокойно, – поскольку он планировал войну с Персией, его стратегической целью было установить свое господство как можно скорее и по возможности мирным путем, и это он сделал молниеносно, ибо продемонстрировать тактическую мощь можно было без кровопролития. Вскоре после этого, когда восстали Фивы, поскольку его цель оставалась прежней, он предложил городу сдаться на его условиях; но когда они эти условия не приняли, то, чтобы нейтрализовать их союзников, он уничтожил Фивы и достиг своей цели ценой потери одного города. И вновь, после его победы при Иссе, он прекратил преследование и наложил осаду на Тир, чтобы решить стратегическую задачу, которая в то время состояла в уничтожении вражеского флота. После Арбел он вновь отказался от преследования противника, чтобы захватить Вавилон, Сузы и Персеполь, поскольку их сокровища были основным источником для поддержания военной мощи его противника. Во всех этих кампаниях прослеживается одно и то же: его стратегические цели подчинялись задачам политическим, а тактические – стратегическим, в результате имело место систематическое и методичное завоевание.

В каждом из четырех его великих сражений его целью было наступление с безопасной базы и уничтожение противника; базой служил боевой порядок, чему он никогда, кроме Гидаспа, не изменял. Фаланга как бы представляла грудь, левой рукой был левый фланг, который Александр использовал для защиты от удара противника, а правая рука, или правый фланг, наносила удар и прорывала вражеский фронт. Прорыв был излюбленным тактическим приемом Александра. В битве при Гранике он ворвался в конные ряды противника во главе конницы гетайров; при Иссе он прорвал ряды персидской пехоты, а при Арбелах он прорвался сквозь бреши в неприятельском фронте. Лишь в сражении при Гидаспе, самой изощренной его битве, он использовал фалангу для прорыва и нанесения удара, и то лишь потому, что его конница не могла противостоять индийским слонам.

В пылу сражения он никогда не упускал из виду своей тактической цели. При Гранике, совершив прорыв, он развернулся и атаковал греческих наемников-пехотинцев; то же он сделал при Иссе; при Арбелах он пришел на помощь своему правому флангу, а затем бросился спасать свой левый фланг, который сильно теснил Мазей. При осаде Тира, Газы и Аорна, приняв решение, он с редкостным упорством придерживался избранной тактики. Он не был тупоголовым полководцем. Когда он решил захватить остров Певку во время кампании на Дунае и обнаружил, что это слишком дорого ему обойдется, он провел более выгодную для себя операцию; у Персидских Ворот он сделал то же самое, и, когда в кампании против маллов с одной лишь конницей он атаковал индийцев, удерживавших противоположный берег Рави и ему стало очевидно, что они намерены противостоять его наступлению, он отменил первоначальное предприятие, окружил их и стал дожидаться подхода пехоты. Всегда готовый совершить невозможное, он всегда стремился избежать того, что было ему невыгодно.

Принцип безопасности: «Все искусство войны состоит в хорошо обдуманной и крайне осмотрительной обороне, за которой следует стремительная и смелая атака» – Наполеон.

К сожалению, мы мало знаем от мерах безопасности, которые Александр принимал во время отдыха, на марше или в сражении. Постоянно пишут о том, как он укреплял свой лагерь, приказывая рыть ров, а также пикетировать дороги, по которым он двигался маршем, как он это делал в горах Эльбурса. В тех случаях, пишет Арриан, когда он полагал дорогу опасной, он расставлял по ее сторонам пикеты, чтобы защитить войско на марше от горцев, засевших наверху. Он также часто практиковал ночные марши, чтобы скрыть от противника свои передвижения или внезапно на него напасть; примером могут служить сражения при Арбелах и на Гидаспе и Персепольская кампания. Однако, в отличие от Юлия Цезаря, Александр не был окопным полководцем; тактические условия его кампаний не требовали этого, поскольку персы редко нападали первыми, а племена, которые он завоевывал, не часто позволяли себе ночные вылазки.