Джекоб Эббот - Ксеркс. Покоритель Вавилона

Армии Ксеркса неуклонно приближались. Сам Ксеркс хотя и не думал, что греки могут выставить против него эффективную силу для сопротивления, но предполагал, что они попытаются оборонять ущелье, и на всякий случай послал вперед разведчика. Вскоре греки увидели одинокого всадника, остановившегося на возвышении и оглядывавшего окрестности. Он слегка углубился в ущелье и при малейшей опасности был готов умчаться прочь. Разведчик заметил укрепления, построенные поперек прохода, и спартанцев перед ним. За укреплением находились и другие воины, но всадник не мог их увидеть. Греки не придали особого значения его появлению и вновь предались любимым занятиям: кто-то занимался атлетикой и гимнастикой, кто-то приводил в порядок красное облачение, яркое, но простое по крою, кто-то расчесывал длинные волосы.

Казалось, что они готовятся к празднеству, но в действительности эти люди готовились к смерти. Воины прекрасно понимали, что скоро погибнут страшной, мучительной смертью.

Всадник внимательно изучил все, что предстало перед его глазами, и не спеша поскакал обратно к Ксерксу. Отчет разведчика немало позабавил царя. Он послал за Демаратом, спартанским беженцем, с которым, как помнит читатель, долго беседовал на параде войск в Дориске. Когда Демарат явился, Ксеркс передал ему все, что сообщил разведчик.

– Спартанцы в ущелье, – сказал царь, – и ведут себя так, словно их ждет развлечение. Что это значит? Полагаю, ты теперь признаешь, что они не собираются сопротивляться нам.

Демарат покачал головой:

– Повелитель, ты не знаешь греков, и я сильно опасаюсь, что, высказав мои знания о них, оскорблю тебя. Судя по увиденному твоим посланником, это был отряд спартанцев, сознающих, что их ждет жестокая битва. Воины, занимающиеся атлетическими упражнениями и украшающие свои волосы, самые страшные воины Греции. Если ты сможешь победить их, тебе больше нечего будет бояться.

Ксерксу слова Демарата показались в высшей степени нелепыми. Царь был убежден в том, что воины в ущелье – какой-то маленький отряд, вряд ли помышляющий о серьезном сопротивлении. Как только они увидят персов, немедленно отступят. А потому Ксеркс приказал армии встать лагерем у входа в ущелье и подождать несколько дней, чтобы греки успели освободить путь. Однако греки оставались на своей позиции, не обращая никакого внимания на грозное присутствие превосходящих сил противника.

В конце концов Ксеркс решил, что пора действовать. Утром пятого дня царь послал отряд, достаточный, как он полагал, для того, чтобы захватить всех греков, находившихся в ущелье, и привести их к нему живыми. Этот отряд состоял из мидян, считавшихся лучшими воинами в персидской армии после «бессмертных», которые, как мы уже говорили, превосходили всех остальных. Ксеркс полагал, что мидяне легко выполнят его приказ.

Мидяне отправились в ущелье. Через несколько часов от них примчался выбившийся из сил, задыхающийся гонец и попросил подкреплений. Подкрепления были посланы, а к ночи вернулись остатки первого отряда и подкреплений, обессиленные долгим бесплодным сражением. Погибших они оставили в ущелье, а истекающих кровью раненых принесли с собой.

Изумленный и взбешенный Ксеркс решил, что дальше так продолжаться не может. На следующее утро он лично встал во главе «бессмертных» и отправился к греческим укреплениям. Там на возвышении поставили трон, и царь сел наблюдать за сражением. Тем временем греки невозмутимо выстроились на позиции в ожидании атаки. Все подходы были усеяны изрубленными телами персов, убитых накануне. Некоторые трупы были словно выставлены напоказ, представляя устрашающее зрелище, другие втоптаны в трясину.

«Бессмертные» пошли в наступление, но из-за узости ущелья их превосходство в численности не принесло никакого результата. Греки стояли непоколебимо. Атака персов разбилась об их строй, как о каменную стену. Необходимо отметить, что копья греков были длиннее персидских, к тому же они превосходили персов в мускульной силе и атлетической подготовке. В долгом жестоком бою персы падали замертво один за другим, греческие же ряды оставались сплоченными. Иногда греки расчетливо отступали, сохраняя строй и порядок. Персы бросались в погоню, думая, что побеждают, но преследуемые вдруг становились преследователями и сражались с тем же героизмом и бесстрашием, что и прежде. Спартанцы оттесняли врагов, в пылу погони нарушивших строй, и рубили их с удвоенной силой. Ксеркс, окруженный командирами, видел все это собственными глазами, был взволнован и раздражен. Трижды он вскакивал с трона с громкими яростными воплями.

Однако все усилия «бессмертных» оказались тщетными, и с наступлением ночи они были вынуждены отступить и оставить грекам их укрепления.

Подобное положение сохранялось еще день или два, а затем у шатра Ксеркса появился какой-то грек, попросивший о встрече с царем, чтобы сообщить нечто важное. Ксеркс приказал привести к нему грека. Тот сказал, что его зовут Эфиальт и он знает одну тропу, вьющуюся по скрытому горному ущелью. По этой тропе он может провести отряд персов к горной вершине, нависающей над Фермопильским проходом перед позицией греков. Добравшись до этой вершины, продолжал Эфиальт, легко спуститься, окружить греков и покончить с ними. Тропа была тайной, и о ней знали очень немногие. Эфиальт охотно брался провести по ней персов за соответствующее вознаграждение.

Царь был очень удивлен, но и восхищен тоже. Он немедленно согласился на предложение Эфиальта и приказал в ту же ночь послать в ущелье большой отряд.

В северной части Фермопильского ущелья брал исток маленький ручей, впадавший в море. Тропа, которую собирался показать персам Эфиальт, начиналась в этом месте, сначала шла вдоль русла, потом поворачивала на юг, теряясь в глубоких лощинах, и затем спускалась по горным склонам в нижней части ущелья. Именно там было приказано занять позицию тысяче фокейцев, когда разрабатывался план обороны Фермопил. Поскольку о тайной тропе никто не подозревал, то фокейский отряд должен был не отражать атаки с гор, а контролировать вьющееся внизу ущелье и не пропускать персов, если тем удастся разбить спартанцев.

Персидские воины всю ночь карабкались вверх по крутой тропе среди скал и пропастей, страшных и при дневном свете, а в кромешной ночной тьме тем более опасных. На рассвете персы выбрались на узкие высокогорные долины вблизи от фокейского лагеря. Заросли низкорослых дубов прикрывали подкрадывавшихся персов, но утренний воздух был тих, фокейские часовые услышали шорох листьев и немедленно подняли тревогу. Необходимо отметить, что оба отряда были сильно удивлены. Персы не ожидали обнаружить врага на такой высоте, а греки искренне верили, что над ними неприступные горы.