Фрэнсис Кинг - Мегатерион

«…У меня есть одна одержимость. Я обладаю позитивной манией быть рабыней практически любых привлекательных молодых людей, которые попадаются мне на пути… У меня… нет желания для сексуальных отношений какого-либо рода, хотя я с несомненной уверенностью чувствую, что если любой мужчина (к которому у меня есть какая-то привязанность) захочет обесчестить меня, я не должна отказываться от его предложения. Доминирующее желание просто служить, с болезненным, психически нездоровым желанием быть высеченной любым юнцом, увлекающим мое воображение. Эта мания остается со мной уже двадцать лет, но я потакала ей в двух совершенно отличных друг от друга случаях… Я чувствую, что нахожусь явно не на своем месте в скважине жизни — единственное доминирующее желание, которым я обладаю, это воля служить другим. Веря, что ваши Указания могут оказаться единственно способными помочь мне найти мою «Волю», я остаюсь…» [110] Полный текст этого печального, но занятного письма можно найти у Саймондса, цит. произв.

Кроули написал весьма полезный ответ. «Приди ко мне, — написал он, — дабы я смог растоптать тебя и выжать вино для Бога Диониса».

Один человек, прочитавший «Дневник Наркомана», но без того, чтобы вдохновиться посетить Аббатство Кроули, или чтобы обратиться к тому помочь ему найти его «Истинную Волю», был Джеймс Дуглас, литературный редактор «Sunday Express», 19 ноября начаший ожесточенную атаку на книгу в своей широко читаемой колонке, опубликовав рецензию на нее под заголовком «Книга для Сожжения»: «Некоторое время назад, когда наши интеллектуалы или же, как они получают удовольствие от называния самих себя, наша интеллигенция, все как один восхваляли «Улисс» Джеймса Джойса, я отважился пригвоздить его к позорному столбу как апофеоз и вершину безнравственности и непристойности. Но похвала наших интеллектуалов делает возможным для респектабельного издателя забросить в наш Британский дом роман, сконструированный по образцу этого скандального бесчинства».

«Я вследствие этого решаю… сделать все от меня зависящее, чтобы добиться немедленного уничтожения «Дневника Наркомана»… Это роман, описывающий оргии порока, практикуемые группой моральных дегенератов, стимулирующих их распущенную похоть дозами кокаина и героина. Хотя там есть попытка претендовать, что книга является просто изучением морального разложения и вырождения, вызванного кокаином, в реальности это экстатический панегирик наркотику и его воздействию на тело и сознание. Торговец кокаином будет приветствовать это произведение как агента по набору рекрутов, приводящему ему тысячи новых жертв…».

В последующее воскресенье, 26 ноября 1922 года, в «Sunday Express» последовала еще одна рецензия на роман с историей на первой странице, озаглавленная «ПОЛНОЕ РАЗОБЛАЧЕНИЕ «НАРКОМАНА» АВТОРА». Черная биография Алистера Кроули. Пагубное влияние на Униженных. Его Аббатство. Разврат и порок в Сицилии». К тому времени Кроули вернулся в свое Аббатство. Он прочитал эти статьи с волнением и тревогой и написал письмо Лорду Бивербруку, владельцу «Sunday Express», попросив того «справедливой игры и независимого беспристрастного обсуждения». Но затем последовали еще худшие нападки; они явились результатом смерти Рауля Лавдея, молодого мага, бывшего любимым учеником Кроули.

Лавдей был студентом Оксфордского университета и только что получил свою первую ученую степень. Он впервые встретил Кроули летом 1922 года. Он уже изучал «Равноденствие» и другие магические сочинения в течение приблизительно двух лет, и как только встретился с Кроули, двое мужчин испытали, с помощью эфира, сильное переживание и отправились в совместное астральное путешествие. Бетти Мэй, модель, вышедшая замуж за Лавдея, пока тот все еще был студентом, резко противилась влиянию Кроули на своего мужа и безуспешно пыталась отучить его от страстного увлечения магией. 26 ноября 1922 года Лавдей и его жена приехали в Аббатство Кроули. Бетти Мэй не впечатлилась им; она жаловалась на еду, на грязь и на дурное обращение с ней Кроули. Ее муж, с другой стороны, нашел все к своему полному удовлетворению, начиная с того момента, когда он впервые увидел слова «Твори, что ты желаешь, да будет то Законом», выкрашенные на двери Аббатства:

Дверь (писал он) ведет в «Храм», огромную квадратную комнату, из которой открываются входы в остальные пять комнат. Мы тут же заметили Помпейскую курильницу из бронзы и шестисторонний алтарь, находящийся в центре круга магики, нарисованного на выложенным плитками полу. Очень усталые после путешествия, мы почти тут же отправились в постель, и были пробуждены на заре ударами тамтама и монотонного распевания призыва Аббатства. Вскоре мы присоединились к остальным на улице на покрытом оливками зеленом холме, где все протянули руки к солнцу… Я просто не могу выразить свое чувство экзальтации, как я стоял там, вдыхая сладкий утренний воздух сквозь который песня поднималась к солнцу, золотому, сиящему…

Оставшуюся часть утра, подобно остальным, мы провели в закупках продуктов, готовке, и женщины принялись печатать, в основном, сочинения двух мужей (Кроули и Лавдея).

Едкий воздух заставил меня чудовищно проголодаться и в середине дня я отведал блюдо из мяса и фруктов, к которому полагалось острое Сицилийское вино… Мы провел наш первый полдень тем образом, который я могу рекомендовать всем тем, кто думает, что обитатели Аббатства Телема проводят свое время в бездельных и нездоровых увеселениях; он был проведен в восхождении на великую Скалу (над Чефалу)… Плотный ужин с чаем последовал по нашему возвращению, так как мы изрядно проголодались; затем пришло время ритуала Пентаграммы.

Он состоял из произнесения нараспев с вибрирующей интенсивностью четырех важнейших указаний на традиционно священные имена Бога и его архангелов… Этот ритуал сопровождался чтением (предпринятым по очереди) «Гностических кратких молитв». Они являются заклинаниями Высшего. Идея заключается в возвышении и стимулировании сознания поэтическим обращением к Силам Природы; например, к Луне, и гимн произносился следующими словами: «Госпожа Ночи, кто оборачивается всегда вокруг нас искусством теперь видимым и невидимым в Твое время, да будь ты благосклонна к охотникам и любовникам, и ко всем людям, что тяжко трудятся на земле, и всем морякам на море».

Последовали разговор и игра в шахматы, и небрежное бренчание на мандолине, и около девяти часов мы все отправились в постель, чтобы читать или спать по выбору…

Оставшаяся часть недели прошла в схожей манере. Абсолютная физическая полезность для здоровья и удовольствие от всего этого, что потрясло нас больше всего. Это так отличалось от того, о чем друзья с учащенным дыханием рассказывали нам, дескать, чего там ожидать, перед тем, как мы покинули Лондон. И теперь Англия кажется такой совершенно далекой для нас, чтобы можно пожать плечами при одной мысли о том, чтобы туда когда-нибудь вернуться. Мы нашли мудрость. [111] Почти полный текст отчета Лавдея о его первой неделе в Аббатстве Кроули можно найти у Саймондса, цит. произв.