Ирвинг Стоун - Происхождение

Некролог в местной газете "Кроникл" был полон восторженных похвал. Чарлз, однако, видел, что Сюзан и Кэтти безутешны. Доктор Дарвин был смыслом всей их жизни, и сейчас обе они напоминали парусники, очутившиеся в море без руля и ветрил. Он решил, что побудет с сестрами неделю и постарается убедить их оставаться в Маунте до конца своих дней. Когда было зачитано завещание, обнаружилось, что отец оставил достаточно средств, чтобы дать им возможность жить в имении вполне обеспеченно. Доля наследства, доставшаяся Эразму, оказалась весьма щедрой, так что ему можно было теперь не беспокоиться о своем будущем. Чарлзу причиталось свыше сорока тысяч фунтов: этого с лихвой хватало, чтобы дать детям образование и профессию и сделать сам Даун-Хаус еще более просторным, а все имение еще более красивым.

Одним словом, доктор Роберт Дарвин не забыл ни одного из своих детей…

Летом 1850 года, когда Эмме исполнилось сорок два года и Ленард был еще грудным младенцем, она поняла, что снова беременна. В это время заболела Энни. Уже несколько раз за последние несколько лет ей, как говорили в семье, было "не по себе", но потом она снова чувствовала себя лучше. Эмма и Чарлз не были слишком этим обеспокоены, так как девочка обладала завидным жизнелюбием. На сей раз она поправлялась не так быстро, как раньше. У нее держалась температура, исчез аппетит; врач не мог поставить диагноз.

– Я думаю, это инфекция. Но откуда? У нее нет ни порезов, ни гноящихся ран. Я закажу лекарство, чтобы понизить температуру.

Глаза Энни были безучастными. Она мало ела, но ни на что не жаловалась. Затем что-то произошло, и жизненные силы победили лихорадку, она смогла подняться, начала нормально есть и даже играть со своими сверстниками во дворе. Однако каждый новый приступ болезни отнимал у нее силы.

– Мы справились со следствием болезни, но не с ее причиной. Мы должны продолжать наблюдение, – сказал доктор.

Чарлз и Эмма решили поехать с семьей на праздники в Рамсгит – курорт на юго-восточном побережье Англии. Стоял октябрь, морской воздух был чист и прохладен; курортный сезон закончился. Прогулки с отцом вдоль берега как будто шли Энни на пользу. Но здоровье ее улучшилось ненадолго: после возвращения в Даун-Хаус лихорадка то появлялась, то исчезала. Приехавший погостить на рождество Генри Холланд тоже осмотрел Энни.

– Признаюсь, я сбит с толку, – сказал он. – Это не похоже ни на одно из известных мне заболеваний.

К началу марта 1851 года не оставалось ни малейшего сомнения, что Энни тяжело больна.

– Может быть, мне отвезти ее на воды в Молверн? – спросил у Эммы Чарлз. – Возможно, доктор Галли сможет ей помочь?

– Он единственный доктор, который тебе всегда помогал.

– Пожалуй, стоит попробовать, – согласился он. – С нами поедет Этти, чтобы Энни не скучала, а также Бро-уди. Может приехать туда и мисс Торли. Я боюсь, что из-за близости родов тебе не стоит путешествовать.

Чарлз с детьми и прислугой занял несколько комнат в главном здании.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей, – сказал участливо доктор Галли. – Мы начнем лечение очень осторожно. Я буду наблюдать за ней каждый день.

Ободренный обещанием доктора и прибытием гувернантки, которая должна была следить за двумя девочками, Чарлз уехал в Лондон, чтобы провести пару дней с Эразмом. В воскресенье 30 марта он и Эразм отобедали с Генс-леем и Фэнни Веджвудами в их новом доме на Честер-Террас, районе, который они сочли более удобным для их детей, чем Аппер-Гауэр-стрит. На обеде были Томас Кар-лейль с женой и другие друзья и родственники. Тогда только и говорили о книге Рескина "Камни Венеции". Отвечая на вопрос Эразма о "Камнях Венеции", Карлейль резко сказал:

– Это не книга, а моральная проповедь: ты должен быть добропорядочным и честным человеком, чтобы построить даже простой дом.

Чарлз и Эразм; затеяли спор с Карлейлем. Тетя Эммы Фэнни Аллен сказала:

– В тебе есть что-то свежее и приятное, Чарлз. Не знаю, кто из вас, двух братьев, мне больше по душе.

Чарлз вернулся в Даун на следующее утро, успокоил Эмму по поводу Энни и возобновил свою работу. Он находился дома уже шестнадцать дней, когда принесли телеграмму, которая была послана из Молверна в Лондон и оттуда доставлена специальным курьером.

У Энни началась рвота, которой поначалу доктор Галли не придал значения, затем – сильнейшая лихорадка. Чарлзу необходимо было немедленно приехать в Молверн.

Фэнни Веджвуд присоединилась к нему в Лондоне, чтобы скрасить ему поездку. Когда Чарлз вошел в комнату Энни, он не узнал ребенка; все черты ее заострились, лицо отЕер-дело и сморщилось.

Она открыла глаза, сказала "папа" очень тепло. Это помогло ему представить себе свою любимицу прежней.

Броуди отвезла Этти в Лондон на челтенхемском дилижансе. В тот вечер, в одиннадцать тридцать, доктор Галли посмотрел на спящую Энни и сказал:

– Ей становится лучше.

Чарлз воспрянул духом и с чувством надежды отправился отдохнуть в соседнюю комнату. На следующее утро он увидел, что дочь его стала чересчур тихой, и впал в отчаяние, когда доктор сказал, что пульс у нее неровный. Тем не менее она каждый час съедала немного каши, позже – попила немного воды, ни на что не жаловалась. Когда Чарлз сказал ей, что она поправится, девочка смущенно ответила:

– Спасибо.

Она попросила у Фэнни апельсин. Затем Фэнни дала ей немного чая и спросила, вкусный ли он, Энни ответила:

– Очень вкусно, просто чудо. Где Этти?

На следующий день, когда Чарлз попоил ее, она сказала:

– Спасибо тебе.

То были последние слова, обращенные к отцу. Энни умерла в полночь 23 апреля.

Чарлз и Эмма обменялись письмами. Он отправил мисс Торли в Лондон. Фэнни Веджвуд осталась на похороны. Энни похоронили на небольшом кладбище в Молверне. Затем Чарлз поспешил домой, чтобы быть подле Эммы. Оба они были безутешны.

Гувернантка мисс Торли вернулась в Даун-Хаус, а Бро-уди, которая нянчила обеих девочек, не могла найти в себе силы, чтобы вернуться в семью Дарвинов. Она отправилась домой в Шотландию и лишь иногда приезжала погостить в Даун-Хаус.

Менее чем через месяц после смерти Энни родился пятый мальчик у Эммы, которого нарекли Горасом. В Даун-Хаус приехала Элизабет. Чарлз надеялся, что рождение ребенка поможет немного развеять их печаль.

Когда в Лондонском палеонтологическом обществе стало известно, что Чарлз работает над исследованием ископаемых усоногих – область, в которой мало что было известно, Общество предложило ему опубликовать монографию в своем ежегодном журнале. Чарлз закончил первую часть исследования в 1850 году. Но восемьдесят восемь страниц под "устрашающим" заголовком "Монография по исследованию ископаемых Lepadidae, или усоногих на ножках" не увидели света до июня 1851 года. Позже, в том же году, "Общество Рея" опубликовало первую половину его работы по современным видам усоногих с детальными анатомическими рисунками. Эта работа была предложена вниманию членов "Общества". В книжных магазинах монография не продавалась, и общественность практически не обратила внимания на этот труд, ибо текст был слишком специальным для широкого читателя. Работа, однако, была оценена по достоинству в научных кругах. Ему удалось получить двадцать два экземпляра своей работы от "Общества" (что было единственной компенсацией за его труд), которые он разослал тем директорам, патронам и ученым, которые помогали ему в опубликовании этой работы.