Пауль Леверкюн - Германская военная разведка. Шпионаж, диверсии, контрразведка. 1935-1944

Сотрудничество с японцами базировалось на соглашении, к которому Канарис пришел с Осимой, когда тот был еще военным атташе при японском посольстве в Берлине. Японская разведслужба отличалась высокой организованностью, как в военной, так и в политической сфере. Через регулярные промежутки времени ее представители, рассредоточенные от Лиссабона до Анкары, собирались в Берлине на совещание. Осима сам был руководителем этой организации военных атташе, а берлинская миссия была укомплектована большим числом офицеров. И все же, несмотря на теоретически великолепную организацию, острый раскол в системе очень заметно разделял армию и флот, что являлось отражением почти уникальной ситуации, которая была типична для отношений между армией и флотом в самой Японии.

На практике немцы в этом сотрудничестве были донорами, а японцы – реципиентами. Как трудолюбивые пчелы, они прилежно, с усердием собирали любой материал и особенный интерес проявляли к технической информации в таких областях, как микрофотография, беспроводные средства связи, специальные детонаторы и т. д. Но были ли они в состоянии разобраться с этим, отсортировать из массы собранного материала лишь важное и создать из него нечто цельное и логичное – это вызывает серьезные сомнения.

Поскольку Япония войны Советскому Союзу не объявила, она могла снабжать абвер разведданными из советских источников, представлявшими огромную ценность. Но в этом плане японцы были самыми бережливыми хозяевами; и только там, где абверу удавалось подкупить источники, которыми они располагали, и в той степени, в какой немцы были готовы согласиться с японской оценкой материала из этих источников, их нейтралитет имел какую-то пользу с точки зрения разведки.

С другой стороны, немцы не имели никакого контроля над объемом информации и материала, собранного японцами внутри сферы господства Германии и передаваемого немцам. Сегодня совершенно ясно, что перед началом военных действий против Франции голландские и бельгийские миссии в Германии работали в тесном сотрудничестве с японской миссией и что от последней они получили вначале возможную дату, а затем и точную дату начала западного наступления, хотя, похоже, они воспользовались ею в ничтожной степени или вообще не пользовались информацией, переданной им таким образом.

Отношения между абвером и дружественными меньшинствами во враждебных или потенциально враждебных странах – можно вспомнить украинцев, хорватов, индийских националистов – были сложными, но иногда плодотворными. Примером такой операции могут служить контакты между абвером, и особенно отделом «Абвер-II», и фламандским националистическим движением, которые создают очень деликатную и запутанную главу в истории службы абвера.

Фламандское националистическое движение включало в себя тех жителей Фландрии, которые противостояли валлонским устремлениям и желали устранить валлонское засилье. Фламандские националисты имели незначительное представительство в парламенте, но играли очень заметную роль в делах самой Фландрии. У них не было ничего общего с их соотечественниками, являвшимися членами большой Бельгийской католической партии, которая объединяла свои силы с антисоциалистическими валлонами, и считавшими себя прежде всего бельгийцами; фламандское националистическое движение было готово признать бельгийскую власть только при условии, если страна не будет препятствовать полному равенству между фламандцами и валлонами и уступит политическим и культурным требованиям первых. Для них Бельгийское государство было всего лишь дипломатически созданным образованием, которому их совесть не требовала никаких обязательств верности и повиновения; их преданность целиком принадлежала фламандской нации. Они не желали быть втянутыми в войну против Германии ради франко-валлонских интересов и со всей страстью души поддерживали политику нейтралитета, проповедуемую королем бельгийцев. Они придавали огромное значение добрым отношениям с Британией, и с чисто человеческой и социальной точки зрения их симпатии более склонялись к британцам, чем к немцам. У них огромное разочарование вызвало то, что Британия в конце концов перешла на сторону французской концепции.

Они ни при каких обстоятельствах не были готовы согласиться на то, чтобы их лишили фламандской национальности – будь то сделано немцами или кем-то еще. Поэтому они беспощадно сопротивлялись любым попыткам, предпринимавшимся СС для их германизации. В этом, однако, лидеры фламандского националистического движения, независимо от того, как резко они расходились во взглядах на другие вопросы, были полностью единодушны, и одного из этих лидеров бросили в германский концентрационный лагерь за непреклонность его позиции. СС, видимо, была не в состоянии осознать тот факт, что, хотя фламандцы были дружелюбно настроены по отношению к немцам, они будут сопротивляться до последнего вздоха любой попытке сделать из них немцев.

Не оценила СС и того, что, несмотря на свои распри с государственной религией, которую они рассматривали как проваллонскую, фламандцы были глубоко и благоговейно преданы католической вере.

С точки зрения абвера был значим тот факт, что организации фламандского националистического толка существовали в соединениях и частях бельгийской армии, через посредство которых можно было бы нарушить единство армии и снизить ее боевую способность.

В абвере был еще один крупный отдел, о котором я пока еще не говорил, – это Иностранный отдел (Abteilung Ausland). С организационной точки зрения он не был каким-то существенным или незаменимым элементом, и тот факт, что он и три других отдела абвера находились под контролем адмирала Канариса, приписывается скорее личности адмирала, чем какой-либо реальной профессиональной необходимости. Только осенью 1938 года Иностранный отдел был инкорпорирован в абвер и немного погодя преобразован в независимый департамент, как показано на схеме (с. 34—35). До того времени им руководил полковник штаба командования сухопутных войск. Его сменил морской офицер равного ранга по имени Бюркнер, который служил в морской разведке и который сохранил за собой этот пост до самой капитуляции.

Прошло довольно долгое время, пока задачи этого отдела получили четкое определение. Коротко их можно выразить следующим образом. Иностранный отдел отвечал за снабжение всех трех видов вооруженных сил информацией военно-политического характера, публикуемой в зарубежной прессе. Кроме того, он отвечал за связь между вермахтом и министерством иностранных дел, а также за анализ зарубежных политических событий в той мере, в какой они относились к вермахту.