Наталья Баранова-Шестова - Жизнь Льва Шестова. Том 2

признателен за скорый ответ. Через несколько недель я буду в Париже, где я только что нашел квартиру, и мы сможем более подробно обсудить затронутые в этом письме вопросы. (Пардис, Кот-дю-Нор, 22.11.1923).

Стр.303. Каган, Луи Ружье (автор паралогизмов о рационализме), Констан Буркэн, Фондан соберутся у меня в среду [27.02] около AViчасов. Будем рады, если вы к нам присоединитесь. Надеюсь, что нам удастся разрешить вопрос о публикации вашей книги. [25.02.1924].

Стр.307. В предисловии вы извиняетесь за переиздание ваших работ, написанных в молодости. Мне кажется, читатели должны быть вам благодарны за это переиздание. Думаю, что в этом все со мной согласятся. Вы, конечно, правы, что в ваших работах чувствуется молодость, но это и хорошо: очарование молодости остается, когда проходит сама молодость. В этих работах уже чувствуется ваш тонкий и могучий талант и смелость ваших суждений, не похожих на суждения ваших собратьев. Темы, которые вы выбрали, показывают, что эта книга написана человеком, который хочет не только писать, но ищет и находит. Вы не боитесь хвалить Андре Жида, которым его соотечественники интересуются так мало. Вы говорите о Клоделе, Мусоргском, которых не знали 16 лет тому назад… Из музыкантов вы избрали Цезаря Франка и Дебюсси! Вы способны передать вашим читателям свою любовь к литературе и искусству! Думаю, что ваша книга может и должна во многом стать эталоном не только для молодых, но и для маститых писателей. Ее читаешь и перечитываешь с истинным наслаждением. (17.05.1924).

Стр.316. Иностранная литература о Нитше, конечно, глава особая. Но нельзя не упомянуть две значительные русские книги, в которых говорится о Нитше и о двух великих русских писателях 19 века. Обе являются частью той литературы о Нитше, о которой мы говорили. Речь идет о двух книгах Льва Шестова: «Толстой и Нитше» и «Достоевский и Нитше», которые недавно (1923/24) появились в издательстве «Маркан» в Кельне, в отличном переводе. Они должны быть причислены к немецкой литературе о Нитше. Возможно, что только русский мог увидеть Нитше таким, но его психологические прозрения дают ценные дополнения к нашей немецкой литературе о Нитше. («Граль», янв. 1925).

Стр.317. При основании Нитшевского общества предполагалось, что каждая страна будет представлена в управлении его. Так, представителем Австрии был Гуго фон Гофмансталь, представителем Швейцарии — историк искусства Генрих Вельфлин. Я предложил правлению представить духовную Россию через вас, многоуважаемый профессор. Когда я говорю духовная Россия, я хочу сказать Россия Достоевского, которая, возможно, теперь уж и не существует, но когда-нибудь опять осуществится. Все члены правления сразу согласились, и я прошу вас любезно принять это предложение.

С твердой надеждой, что вы примете это почетное звание, которое имеет большое значение для развития философии Нитше, я прошу вас сообщить мне ваши научные степени для публикации в «Берихт дер Нитше Гезельшафт», который должен скоро появиться. (12.08.1925).

Стр.318. Если бывзвесили горе мое, и страдание мое на весы положили, то ныне было бы оно песка морей тяжелее; оттого слова мои неистовы.

Стр.330. Завтра (четверг, 22-го) у меня соберутся русские и немецкие философы — Макс Шел ер тоже будет. Разговор будет по- немецки — Шелер не знает французского. Я знаю, что вы понимаете немецкий. Если вы свободны, приходите вечером в 8.30, будем вам рады. (21.1.1926).

Стр.333. Я говорил с Леви-Брюлем о вашей работе о Гуссерле. Он готов ее опубликовать. Надо с ним сговориться о переводе. Вы знаете, что он принимает по понедельникам в И ч. в «Ревю Филозофик». Он вас уже знает и, без сомнения, будет рад вас видеть. [Май? 1925].

Стр.336. «Ревю Филозофик» радо вашему сотрудничеству и считает его для себя честью. Все, что вы дадите журналу, будет принято с благодарностью. (17.07.1926).

Стр.339. Во время путешествия в Вену у меня в поезде была встреча, которая небезынтересна для меня и для вас, Лев Исаакович. Со мной была ваша книга «Откровения смерти», в которой я что-то искал, а затем углубился в чтение. Час или два спустя со мною заговорил сидевший против меня господин, чье интересное лицо я отметил, входя в купе. Он мне сказал: «Позвольте мне выразить удивление и радость по поводу того, что вы читаете ту же книгу, какую читаю и я, и какая занимает меня уже месяц». Я тоже удивился такому совпадению: два экземпляра вашей книги находились в купе поезда, идущего по Германии. В течение почти всего пути в Вену он расспрашивал меня про вас и вашу философию. Он — хорват из Загреба, музыковед по фамилии Михайлович. Он и его знакомая, графиня Праскович, тоже из Загреба, прочли рецензию о вашей книге во французском журнале и выписали ее. Оба были ею поражены. Они очень интересуются русской литературой и философией. Михайлович просил передать вам, что в Загребе у вас «два горячих поклонника» (30.08.1926).

Стр.341. Дорогой друг и учитель. Я только что прочел вашу книгу «Достоевский и Нитше»; вместо экземпляра, потерянного на почте, Шлецер дал мне другой. На первой странице недостает вашей надписи. Мне трудно выразить, с какой страстью я слежу за вашей мыслью… Вы, может быть, помните, как когда-то спросили меня, кто оказал на меня самое глубокое влияние… Я должен был бы сказать вам: Нитше, но я уже заметил, благодаря вам, что я его плохо читал, что любил его красноречие, логический блеск /…/ профессора, артиста — но ничего из того, что сам он называет трагическим и что вы так великолепно показываете. Благодаря вам я понимаю не только Нитше, Толстого и др., но и людей, о которых вы не думали — Рембо, Бодлера. Я даже хотел показать вам тексты, заинтересовать вас Рембо; мне казалось, что ваша мысль могла бы прояснить некоторые великие тайны.

Я могу поставить проблему, но не могу разрешить ее. Я пока отказываюсь следовать за вами — со страхом, смешанным с наслаждением. Не улыбайтесь. Я предпочел бы оставаться дилетантом. Вы же полагаете, что для преодоления препятствий необходимо несчастье. Я не решаюсь пожелать его себе. Найду ли я путь в одиночестве? (17.01.1927).

Стр.355. Спешу вам сообщить приятную новость. Мы получили новый взнос в 150 франков для французского издания ваших сочинений; он может быть передан Шифрину немедленно или в любой момент, когда это будет необходимо. Таким образом, сегодня я получил подтверждение того, в чем всегда был уверен. Взнос этот взял на себя мой шурин, Матвей Исаакович [Эйтингон]. «Апофеоз» и «Potestas» смогут появиться теперь без промедления и, хорошо бы, если одновременно. (От Эйтингона, 16.09. 1926).

ТОМ II

Стр.8. Я давно хотел сказать вам, что чтение ваших книг приносит мне глубокую радость… Я буду очень рад с вами познакомиться и стать вашим учеником. (15.03.1928).

Стр.12. В Голландии было великолепно, и мы с удовольствием остались бы там и дольше. Среди тамошних слушателей был русский — Шестов (тот самый, который столь остроумно нападал на меня и на Геринга в «Филос. Анцейгер»). Он мне доставил большое удовольствие своей импульсивной манерой и горячностью в споре. Он уговорил меня дать предварительное согласие прочесть доклады в Париже (парижане просили его прощупать почву), и несколько недель тому назад я действительно получил очень теплое официальное приглашение, написанное с чисто французской любезностью. Приглашение исходит от Института германистики и Философского общества. (От Гуссерля, 13.07.1928).