Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Этот простой разговор был эффективен в большой степени потому, что Монти знал, что Эйзенхауэр уже заручился поддержкой генерала Маршалла и президента Рузвельта. И этот разговор положил конец, на время Второй мировой войны, королевским притязаниям Монти.

Эти конфликты между людьми не нужно было бы улаживать, если бы они не влияли на ход войны. Но то, что они влияли, – совершенно очевидно, хотя и не в большой степени. Трения повлияли и на послевоенные схватки, которые продолжались и в 1966 году. Ни Монтгомери, который с радостью делал гневные замечания, ни Брэдли, который с возрастом стал более саркастичным, не могут гордиться своей послевоенной полемикой.

Некоторые наблюдатели, среди которых был выдающийся лидер Второй мировой войны, рассматривают сражение за Выступ как «непосредственный результат недостатков верховного [союзного] командования: Эйзенхауэр, готовый к компромиссу и умиротворению <���…> Монтгомери, тщеславный, красующийся и эгоистичный; Брэдли, работяга, ограниченный и скучный, молчаливо тщеславный и обидчивый».

Это слишком сильная критика, настолько сильная, что автор не может под ней подписаться. Тем не менее в ней содержится большая доля правды. Эйзенхауэр был сторонником компромисса и примирения; таковы многие удачливые люди, хотя такие качества обычно нежелательны для генералов, Эйзенхауэр был нужным человеком в нужном месте во время Второй мировой войны. Вроде «генерального директора», который соединял беспорядочные элементы воюющей команды. Но это не означает, как заявляют его критики, что он не принимал решения. Он предпочитал убеждать, но мог и приказывать, и это делал. Монтгомери обладал магнетической силой перед британцами, которые в течение долгого времени играли главную роль в мире. Он символизировал прошлое, величие и мощь. Он был также осторожным и дотошным генералом. У Брэдли сохранялось чувство единства, и он понимал американский характер. Его лидерские качества вызывали симпатию у очень многих американцев.

Американский генерал в отставке Джеймс Гейвин, который служил под началом Паттона и Брэдли, составил о них следующее мнение: «Генерал Паттон был импульсивным, ярким офицером с манерами, которые должны были произвести впечатление на солдат. «У него настолько острый ум, – как сказал как – то фельдмаршал Роммель, – чтобы сделать себя значительным, и таким он был постоянно и хорошо узнаваем солдатами, где бы ни появлялся»…

Брэдли был здравомыслящим командиром, который всегда взвешивал риск и возможный результат. В то же время он делал все, чтобы сократить потери до минимума. Для Паттона это иногда было непростительным консерватизмом, который, как он считал, в конце концов стоил многих жизней».

(General James M. Gavin, «Two Fighting Generals – Patton and MacArthur», the Atlantic Monthly, February, 1965.)

31. Earl F. Ziemke, «Stalingrad to Berlin – The German Campaign in Russia, 1942–1945», unpublished manuscript, Office of the Chief of Military History, Department of the Army, Chapter XVI, p. 10.

32. W.F. Craven and J.L. Cate, eds., The Army Air Forces in World War II, Vol. 3, pp. 665 and 672 ff. Редакторы и авторы описывают эту атаку как «ошеломляющую» и «ужасный сюрприз». Было использовано несколько тщательно скрываемых немецких реактивных самолетов Me–262.

33. Ziemke, op. cit. Ch. ХУ1, p. 17.

34. Есть разные точки зрения. Чарльз Макдональд, суждения которого заслуживают большого уважения, считает, что Арденны ускорили окончание войны. Его доводы, разделяемые многими другими историками, заключаются в том, что Выступ сделал немцев открытыми, в результате чего они понесли большие потери. Он и другие авторы отметили, что провал нацистского наступления стал причиной снижения морального духа немцев, и позже, весной, немецкое сопротивление, ослабленное большими потерями и дезорганизацией в Бельгии, удалось подавить быстрее. В то же время Эйзенхауэр после войны чувствовал, что сражение отсрочило наступление союзников в Германию примерно на шесть недель, но по большому счету сократило войну. Автор книги считает, что сражение в Бельгии стало моральным потрясением больше для американцев, чем для немцев, и лишь ненадолго отсрочило разгром Германии.

35. Command Decisions, Chapter 17 (Charles V.P. von Luttichau), pp. 342, 356.

36. Chester Wilmot, op. cit., p. 454.

37. Dwight Eisenhower, op. cit., p. 32.

38. Lieutenant Colonel Wilbur E. Showwalter, «What is Calculated Risk», Military Review, May, 1952.

39. Robert E. Merriam, Dark December, p. 130.

40. Письмо Диксона автору, 28 мая 1952 г.

41. В Vol. III The Army Air Forces in World War II отмечается (р. 673), что Гитлер и Геринг обещали направить 3 000 истребителей в помощь своим дивизиям. Воздушная группировка «Запад» сообщила главнокомандующему и группе армий «Б» 2 декабря, что у них сконцентрировалось 1 600 истребителей, половина которых была действующими. Фактически 16 декабря на западе в общей сложности имелось 2 292 немецких самолета разных типов, из которых действующих – 1 376.

42. Merriam, op. cit., p. 215.

43. Ibid., pp. 92 ff.

44. В письме автору от 28 мая 1952 года полковник Диксон написал: «Что касается Управления стратегической разведки (OSS), то в Тунисе мы потерпели фиаско, когда партия астурианских подрывников прибыла в Тебесу без всякого оборудования. Мы кое – как их оснастили, и они сделали попытку проникнуть через фронт противника, но были остановлены итальянским постом, потеряв при этом почти все оружие и машины 2–го корпуса. На Сицилии мы испытали примерно то же с группой OSS.

Генерал Брэдли не хотел, чтобы OSS действовало с 1–й армией, но верховное руководство в Бристоле [штаб – квартира 1–й армии в Англии до высадки в Нормандии] навязало его. Они были большими индивидуалистами и не хотели работать друг с другом. Каждая секция OSS требовала для себя отдельную радиочастоту и не передавала свои сообщения через общее устройство связи. Их требования казались экстравагантными.

Вскоре после высадки в Нормандии мы обнаружили, что они постоянно привлекают все больше специалистов, но не взаимодействуют с 1–й армией или с такими же, как они, секциями. Одна контрразведывательная и контрдиверсионная секция под командованием капитана Стюйвесанта Уайнрайта была великолепной. По моей рекомендации генерал Брэдли сохранил эту секцию OSS, но почистил остальные.

Генерал Донован [Дикий Билл Донован, начальник OSS] остался недоволен таким решением. Когда образовался Выступ, он сказал: «Поглядите, что происходит с армией без OSS!» Генерал Конрад напомнил ему, что OSS не предоставило никакой разведывательной информации, которая свидетельствовала бы о контратаке Рундштедта, и это заставило его замолчать…

Секция Уайнрайта служила в 1–й армии на протяжении всей кампании. Уайнрайт просил о переводе его в штаб 1–й армии в первые месяцы 1945 года, и я взял его. Помимо этой секции, значение OSS в 1–й армии оставалось довольно неопределенным, и мы никогда не были любимой армией Донована.

Один эпизод, который вызвал гнев OSS в 12–й армейской группе, связан с очень смешной пародией на допрос военнопленного, написанной по всем правилам. В ней фигурирует военнопленный, который был уборщиком туалета Гитлера. Уайнрайт ради смеха послал копию своему начальнику в 12–й армейской группе, но тот воспринял ее серьезно, что вызвало взрыв смеха у офицеров 1–й армии. Было приказано отправить пленного обратно в штаб верховного командования союзных экспедиционных сил. Когда мы потребовали перечитать бумагу, которая была очевидным фарсом и не передавалась по официальным каналам, среди OSS 12–й армейской группы произошло замешательство. Вероятно, это стало причиной перевода Уайнрайта в 1–ю армию».