Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

С 7–го по 11 января дождь смерти сыпался с неба. Затем долгое время атаки были беспорядочными, с большими интервалами; в них участвовало немного самолетов, однако сирены воздушной тревоги звучали несколько раз на дню. Продолжались неумолимые, решительные, неторопливые и бесноватые бомбардировки.

Мало что можно было с этим поделать; японцы часто летали над группой трехдюймовых зенитных пушек, в распоряжении которых в лучшем случае было лишь несколько секунд, чтобы настичь противника. Тем не менее артиллеристы стреляли, чтобы поддержать моральный дух, и время от времени японский бомбардировщик планировал в залив или скрывался среди гор острова, неся за собой хвост дыма [13].

На Роке морские пехотинцы и их армейские приятели работали в поте лица. Они постепенно худели, покрывались загаром и становились неузнаваемыми: под глазами появлялись круги, на лицах – слабые тени от бессонных ночей и постоянного напряжения. Они стали несколько походить на свой остров. Необычайная красота Коррехидора погибала, большие деревья ломались и горели, на ровной земле появлялись свежие выбоины от бомб; на любой позиции острова оставался кратер от бомбы в пределах 25 ярдов.

Уже 5 января весь персонал на Батаане был переведен на половину рациона: 2 000 калорий в день – голодную диету для работающих и воюющих на суровой земле в тяжелых климатических условиях.

На Батаане не было больших сражений. Но коммюнике в газетах заполнялись громкими фразами, характерными для высказываний Макартура на протяжении всей войны. Врага непременно «громили», а численность японских сил и масштабы их атак были преувеличены.

10 января, когда только начались первые нападения японцев на Батаан, Макартур нанес свой первый и, возможно, единственный визит на полуостров [14]. Главнокомандующий инспектировал позиции 1–го и 2–го корпусов, а затем вернулся в свой туннельный штаб на Коррехидоре.

Генерал Хомма начал свое первое наступление на 2–й корпус превосходящими силами 9 января. Его лучшая 48–я дивизия была направлена на юг вместе с 5–й воздушной группой после захвата Манилы, чтобы захватить Яву. 16–я японская дивизия, 65–я бригада и 7–й танковый полк (ни одно из этих подразделений не было первоклассным), в общей сложности насчитывающие около 25 000 человек, атаковали филиппинско – американскую армию, силы которой были больше почти в два раза. Расчеты японской разведки оказались, однако, чересчур оптимистическими. Тем не менее за одну неделю японцы продвинулись клином в область изрезанных гор между 1–м и 2–м корпусами и обошли 2–й корпус с фланга.

Ситуация стала настолько серьезной, что был издан исторический и противоречивый приказ:

Форт Миллз, Ф.О.

15 января 1942 г.

ДОНЕСЕНИЕ ГЕНЕРАЛА МАКАРТУРА КОМАНДИРАМ ВСЕХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ

Следующее ниже донесение от генерала Макартура будет прочитано и разъяснено всем военнослужащим. Каждый командир роты несет личную ответственность за распространение этого сообщения. Каждый штаб будет следить за получением донесения каждым отделением или другим подразделением.

«Из Соединенных Штатов направляется помощь. Отправлены тысячи солдат и сотни самолетов. Точное время прибытия подкреплений неизвестно, так как им придется пробивать себе путь, преодолевая сопротивление японцев. Нашим солдатам обязательно нужно продержаться до прибытия этих подкреплений. Дальнейшее отступление невозможно. У нас на Батаане больше сил, чем бросили против нас японцы; снабжение достаточное; решительная оборона разрушит атаку врага.

Сейчас стоит вопрос храбрости и решительности. Солдаты, которые бегут, просто будут уничтожены, но солдаты, которые сражаются, спасут себя и свою страну.

Я призываю каждого солдата на Батаане сражаться на своей позиции, оказывая сопротивление каждой атаке. Это – единственный путь к спасению. Если мы будем сражаться, мы победим; если мы отступим – мы будем уничтожены.

Макартур

через командование генерала Макартура».

Этот приказ сразу поднял дух солдат, но был лишь успокаивающим средством, поскольку обещания никогда не могли быть выполнены, и Макартур, очевидно, об этом знал, поскольку «тысячи солдат и сотни самолетов» (что само по себе является преувеличением) были направлены в Австралию и к Малайскому барьеру, а не через железное кольцо японской блокады на Филиппинах. Капитан Джон У. Кларк написал, что «к середине января стало очевидно, что у нас были лишь удерживающие остатки, не надеявшиеся на подкрепление или помощь».

А вскоре все это поняли; даже на Коррехидоре все прониклись дурными предзнаменованиями.

В Роке люди просматривали небо и вглядывались в тропические моря к западу, но единственные самолеты, которые они видели, несли на своих крыльях «глазунью» – отличительные знаки Японии, и единственными подкреплениями, которые до них дошли, были отдельные военнослужащие и отставшие от своих частей; разбитые части Батаана и тяжелораненые собирались в туннелях Малинты.

К 23–24 января 1–й и 2–й корпуса, фронты которых были нарушены и пробиты, полностью отходили на позицию Багак – Орион. Против воинственной агрессивности японцев, их желания победить или погибнуть и их тактики проникновения в тыл филиппинцы и американцы мало что могли предложить. Потери японцев в боях были значительными – 1 472 человека в 65–й бригаде, насчитывавшей первоначально 6 651 человека, но 1–й корпус потерял основную часть своей полевой артиллерии; один полк (51–й полк филиппинской армии) разбежался в беспорядке и панике, и Макартур определил, что его потери составили 35 %, а в некоторых из его дивизий они достигали 60 %. К концу января защитники Батаана занимали свои последние безотходные позиции.

В начале февраля снаряды начали падать на Коррехидор и другие острова в заливе с берегов Кавите. Противник установил на возвышенности к югу от Манильского залива сначала 105–мм, а позже 105–и 240–мм орудия и приступил к систематическому подавлению островной артиллерии.

Обстрелы обычно происходили между 8:30 и 11:30; утренняя дымка и поднимающееся солнце делали невозможным для американских артиллеристов увидеть вспышки от выстрелов вражеских пушек.

Гарнизон Коррехидора быстро привык к артиллерийскому огню и продолжал сопротивление, но глубокие складки, ямы и тени на лице острова, а также на лицах его защитников, медленно росли и удлинялись. Повреждения и людские потери увеличивались, и монтеры Сигнального корпуса, ремонтники артиллерии и медики были заняты и днем и ночью.

Солдаты 4–го полка морской пехоты – единственного пехотного подразделения на острове – брились где могли, мылись, пробравшись через колючую проволоку на берег, и плавали там по ночам в теплой воде залива. В темноте они натыкались на разные предметы; недостаток витамина А в их однообразном рационе приводил к слепоте.