Хэнсон Болдуин - Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

На Коррехидоре развевались белые флаги поражения – был полдень.

Ключ продолжал отстукивать: «Меня зовут Ирвинг Стробинг. Передайте это моей маме. Миссис Минни Стробинг, Барби – стрит, 605, Бруклин, Нью – Йорк. Они могут сами за этим прийти. Свяжитесь с ними как можно быстрее. Я вас люблю: папа, Джо, Сью, Мак, Гарри, Джой и Поль, вся моя семья и друзья, Боже, благослови их всех, надеюсь, что они будут на месте, когда я вернусь домой. Скажите Джо, где бы он ни был, чтобы за нас отомстили. Люблю вас всех. Да благословит и поддержит вас Бог. Люблю. Подпишите моим именем и расскажите маме, как вы обо мне услышали. Не отсоединяйтесь…»

Снаряды продолжали падать. Башенные 14–дюймовые орудия форта Драм – крошечного «бетонного линкора», подчиненной позиции Коррехидора, продолжали стрелять за пять минут до конца. Это была одна из батарей на укрепленных островах, которая никогда не молчала. По Драму на острове Эль – Фраиль, представляющему помеху на входе в Манильский залив, в последний день было выпущено не меньше 1 000 снарядов, но его пушки не замолчали.

Но это не принесло пользы.

Земля на Коррехидоре еще тряслась; лампы в туннеле Малинты гасли или мигали при разрывах. В некоторых частях острова морские пехотинцы и солдаты сухопутной армии, поскольку они были стойкими солдатами, а приказы о сдаче до них не дошли, укрывались в окопах и траншеях и продолжали сражаться, пока не погибли.

Сообщения перестали поступать.

Коррехидор замолчал.

Эпилог был мучительным.

Когда Рок сдался, список жертв сражения не казался слишком большим, если принимать во внимание месяцы бомбардировок. Некоторые подразделения сил береговой обороны, состоящие из морских пехотинцев, понесли тяжелые потери в последнем коротком бою. Импровизированный 4–й батальон потерял примерно 90 % срочников военно – морских сил, а два морских офицера были убиты в бою во время безуспешной атаки 5–6 мая, и еще много других ранено. Усиленная штабная рота – часть резерва 4–го полка – уничтожена, а 1–й батальон, который принял на себя главный удар японской атаки, понес тяжелые потери. До 5 мая 31 морского пехотинца убило в боях (следует отдать должное глубоким окопам, пещерам и разбросу подразделений 4–го полка) и 43 погибли в последней жестокой схватке 5–6 мая. Десятки других были ранены, сотни вышли из строя из – за болезни и глубокого истощения. Всего за время осады погибло 600–800 солдат сухопутной армии, моряков военно – морских сил, морских пехотинцев и филиппинцев и более 1 000 ранено. Среди погибших – 70 филиппинцев, заживо погребенных под обрушившимися скалами и замурованных в пещерах и траншеях во время сильной бомбардировки.

Потери японцев никогда точно не подсчитывались.

Капитан 3–го ранга Томас Х. Хэйес из медицинского корпуса военно – морских сил США, полковой хирург, который умер в тюремном лагере, вел очень подробные медицинские записи. Он утаил их от японцев, скопировал и запрятал в разных местах Лусона. Копии позднее извлекли, и по содержащимся в них подсчетам, потери японцев при последней атаке составили около 4 000 человек. Полковник Стивен М. Меллник в «Коаст артиллери джорнал» написал, что 5 000 японцев погибло или утонуло и 3 000 ранено во время десантной операции. Однако эти цифры представляются завышенными, так как вряд ли японцы высадили на Коррехидор больше одного полка перед его сдачей. Хотя некоторые десантные суда были потоплены, все же маловероятно, что в них погибло 4 000 или 5 000 человек. 2 февраля 1946 года на суде над генералом Масахару Хоммой за военные преступления генерал – майор Сузуке Хоригути, старший медицинский офицер 14–й армии Японии во время сражения за Коррехидор, показал, что (только с 10 апреля по 7 мая) потери японцев составили 400 человек погибшими, 460 – ранеными и 50 000 – больными малярией, дизентерией и бери – бери. Этим данным, однако, нельзя доверять, особенно последним цифрам, поскольку Хоригути свидетельствовал в защиту Хоммы и пытался преуменьшить плохое обращение с американскими пленными, делая заявления, что в японской 14–й армии не хватало лекарств и медицинских средств для своих солдат, и еще меньше оставалось для пленных.

Цифры потерь японцев, вероятно, всегда будут противоречивыми, но можно сказать точно, что защитники Рока в последнем сражении наносили противнику большие потери, превышающие их собственные в 5—20 раз, и общие потери японцев выражаются четырехзначным числом.

Бесполезно рассуждать о том, что могло бы произойти на Коррехидоре 5–6 мая, если бы батарея «Денвер» удержала свою позицию на горном хребте или если бы генерал Мур и полковник Ховард наскребли еще 400 или 500 человек, чтобы бросить их против японцев. Нет сомнения в том, что одна из основных десантных высадок японцев в районе Норт – Дока была неудачной и японцы отбиты, многие их десантные суда потоплены, противник сильно потрепан во время сдачи, и озабоченность генерала Хоммы свидетельствовала об этих неудачах. Но представляется маловероятным, что в результате еще одной контратаки можно было бы очистить Коррехидор; даже при таком раскладе сил игра оказалась проигранной. Другая попытка высадки десанта почти наверняка увенчалась бы успехом, так как Коррехидор сильно пострадал от бомбардировок.

Описание жестокого обращения японцев с американскими пленными не задача настоящей книги. Это кратко выражает статистика. От 5 000 до 10 000 филиппинцев и, самое большое, 650 американцев погибли во время «марша смерти» от Батаана в лагерь военнопленных вскоре после капитуляции [27]. Тысячи других умерли в плену не сразу – от болезней, недоедания, жестокого обращения и отчаяния. Только треть офицерского состава 4–го полка морской пехоты (и приписанных военно – морских подразделений) вернулись в Соединенные Штаты, а доля выживших солдат была еще меньше. Большинство из них умерли как военнопленные. Военные заключенные жили так же плохо.

Однако следует отметить, основываясь на медицинских записях Хэйеса, что, как сказал лейтенант Эдвард Франсис Риттер – младший из медицинского корпуса военно – морских сил, худшее, как и лучшее, в человеке проявлялось в плену. Лейтенант Риттер сообщил об американских пленных (в общем, не конкретно о морских пехотинцах), что «в тюремном лагере дисциплина американцев была низкой; «эгоизм и жадность» проявлялись повсюду, и многие солдаты перестали следить за собой».

Но, однако, были люди, такие, как майор Франсис У. Вильямс из 4–го батальона, который умер военнопленным за несколько месяцев до окончательной победы. Они проявили такую же стойкость, и отвагу, и силу духа, какая отличала их в сражении.

Вокруг Коррехидора и Батаана создано много мифов.

На протяжении долгих месяцев кровопролития во Второй мировой войне сами их названия стали для американцев символами стойкости духа и выносливости, боевого мастерства и великолепного командования. Смелый побег Макартура в Австралию на торпедном катере и самолете и его обещание «Я вернусь» (выполненное через три с половиной года) взбудоражили воображение миллионов и дали стране символического героя в самые мрачные дни войны.