Вильгельм Кейтель - Мемуары фельдмаршала. Победы и поражение вермахта. 1938–1945

Кроме этого, любая ситуация только укрепляла в нас молчаливое понимание, что громадное количество людей и материалов, которые мы вкладывали без всякой надежды на возмещение, не шли ни в какое сравнение с небольшими до настоящего времени потерями русских. Почти каждый день Гальдер ждал новых данных о имеющихся у противника боеспособных формированиях стратегического резерва, о производстве противником танков и запасных частей (по данным генерала Томаса) и о мощностях военной промышленности на Урале (вновь по данным Томаса) и т. д.; и фюрер приходил в ярость, опровергая эти данные.

Отныне мне запретили распространять «пораженческие» доклады генерала Томаса: они были полнейшей иллюзией, он не потерпит этого и т. д. Он стал критиковать Гальдера все чаще и чаще, поскольку тот был пессимистом, пророчащим гибель, заражающим главнокомандующих своими стенаниями и т. д. И в тот момент я понял, что колесо вновь прокрутилось на полный цикл: опять искали козла отпущения, и кого-то опять отправят в утиль.

Когда Гитлер, в присутствии генерала Шмундта, сообщил мне, что он больше не хочет работать с Гальдером, я вновь нарушил свое твердое решение, принятое после несчастного происшествия с фельдмаршалом Листом, никогда больше никого ни на какую должность не предлагать. Я просто не смог и дальше сидеть сложа руки и закрывать глаза на то, к чему все это в конце концов приведет: я энергично поддержал генерала Манштейна в качестве преемника Гальдера; Гитлер отклонил мое предложение, на этот раз объяснив это тем, что он не может обойтись без него как командующего. После продолжительных обсуждений я более настойчиво предложил генерала Паулюса и получил категоричное «нет». Паулюс, сказал он, займет должность генерала Йодля после битвы за Сталинград; это уже было решено, так как он больше не намерен работать с Йодлем; он уже пришел к этому решению и обсудил этот вопрос со Шмундтом. Последний на следующий день должен был вылететь в Париж и доставить сюда генерала Цейтцлера, начальника штаба «Запад» под командованием фон Рундштедта; он хочет сделать Цейтцлера новым начальником Генерального штаба. Я считал, что Цейтцлер был просто незаменим на западе, и настойчиво предупредил не отзывать его оттуда ввиду сложившейся там ситуации; это не тот человек, которого ищет фюрер, он не подходит ему, сказал я, и добавил, что я могу судить так, потому что я очень хорошо знаю Цейтцлера, хотя я и считаю его выдающимся военным и блестящим начальником штаба группы армий.

Но на мой совет внимания не обратили; было очевидно, что фюрер и Шмундт были заодно, и последний совершил свою миссию в Париже.

В этот же день Гитлер при мне вызвал к себе Гальдера. Фюрер произнес длинную речь, в ходе которой он объяснил, что он больше не может работать с ним и решил найти другого начальника Генерального штаба. Гальдер выслушал эту тираду без единого слова, затем встал и вышел из кабинета, сказав: «Я ухожу».

Через два дня началась эпоха Цейтцлера, в тесном сотрудничестве со Шмундтом, который, следовательно, и стоял за этим выбором. Цейтцлер справедливо привлек к себе внимание фюрера: в польскую кампанию он был начальником штаба группы армий, а в западную кампанию – начальником штаба танковой группы Клейста, во время прорыва через Седан на Абвилль; особенно он проявил себя как организатор атлантической береговой обороны, сыгравшей важную роль в успешной обороне Дьеппа во время британского рейда летом 1942 г. Когда все было закончено, у меня в конечном счете остался более чем академический интерес к тому, кого выберут в начальники Генерального штаба сухопутных войск, поскольку я уже давно хотел увидеть кого-нибудь, кто будет пользоваться доверием фюрера, занимая эту руководящую должность в армии.

Ничто не могло принести мне большего облегчения, чем возможность прекратить эту ежедневную борьбу с недоверием фюрера.

Йодль и я также надеялись в дальнейшем на плодотворное сотрудничество с ним, поскольку Цейтцлер несколько лет был оперативным офицером Йодля и был не только хорошо знаком с основными концепциями объединенного командования вооруженных сил, но и на самом деле был одним из ее самых первых сторонников. Нас ожидало первое и самое печальное разочарование, когда мы увидели в точности обратное тому, на что мы надеялись: Цейтцлер не только сам отделился от нас, но и стремился во что бы то ни стало отстранить нас – и даже более, чем до этого, – от принятия решений по Восточному фронту, посредством частых уединенных совещаний с Гитлером à deux о ситуации на Восточном фронте; без сомнения, он считал, что Йодля интересовали исключительно другие театры военных действий; а что еще более очевидно, он боялся нашего влияния на фюрера – весьма прискорбная и ограниченная точка зрения.

Летом 1942 г. в Северной Африке триумфальная кампания Роммеля с одной лишь легкой пехотной и двумя танковыми дивизиями, с помощью участвующих в операции итальянских частей и при великолепной поддержке воздушной группы Кессельринга привела к неожиданной победе. И теперь сам Роммель, организовавший оборону завоеванного сектора, западнее Александрии, и всего лишь за год поднявшийся от генерал-лейтенанта до фельдмаршала, срочно нуждался в возвращении в Германию, чтобы восстановить свое здоровье, сильно подорванное тропическим климатом. Невозможно даже предположить, чего этот храбрый и пользующийся высоким покровительством танковый полководец мог бы достичь, сражайся он своими войсками на том театре войны, где должна было решиться судьба Германии.

Новый начальник Генерального штаба сухопутных войск получил тяжелое наследие: вдоль северных отрогов Кавказских гор велись горячие и бесплодные бои, неустойчивая обстановка сложилась вдоль слабого участка фронта в степях между этими горами и Сталинградом, тяжелейшие бои под Сталинградом и в самом городе, серьезнейшая опасность нависла над нашими союзниками, удерживающими фронт вдоль Дона. И самым важным из всех был тревожный вопрос: где русские собираются начать свое контрнаступление? И где их стратегические резервы?

Битва за Сталинград поглощала одну дивизию за другой, притягивая их, как мотыльков на пламя свечи: хотя и удалось достичь Волги с севера и юга от Сталинграда и в самом городе, жесточайшие и яростные бои за каждый дом велись по всему городу и его многочисленным промышленным районам. Мучительно достигнутое продвижение, блестящие оборонительные победы на севере города между петлями Волги и Дона укрепили нашу решимость захватить Сталинград – цель, которая временами казалась такой близкой. Естественно, к этому стремился каждый офицер и каждый солдат армии Паулюса – завершить их кампанию абсолютной победой. Я не буду утверждать, способствовало ли наше Верховное главнокомандование [т. е. Гитлер] и до какой степени последовавшей за этим катастрофе.