Вяйнё Таннер - Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского Союза и Финляндии. 1939–1940

Но к концу ноября ситуация изменилась и стала более серьезной. Двадцать шестого ноября прозвучали пресловутые семь выстрелов под Майнилой, ставшие увертюрой грядущих событий. В тот же день наш посланник в Москве Ирьё – Коскинен получил ноту Молотова, в которой утверждалось, что в 15.45 советские войска, расположенные в районе деревни Майнила, были обстреляны из артиллерийских орудий с финской стороны. Всего было сделано семь выстрелов, в результате которых было убито трое рядовых и один сержант, ранено девять человек: семеро солдат и два офицера. В ноте было сказано:

«Советское правительство привлекает ваше внимание к тому, что во время недавних переговоров с господами Таннером и Паасикиви советская сторона обращала внимание на опасность концентрации значительных сил в непосредственной близости от границы с Ленинградом. В результате провокационного обстрела артиллерией, произведенного с финской территории и направленного против советских войск, Советское правительство вынуждено заявить, что концентрация финских войск поблизости от Ленинграда не только угрожает этому городу, но и является враждебным актом против Советского Союза, что привело к нападению на советские войска и стало причиной человеческих жертв.

В намерения Советского правительства не входит преувеличивать последствия акта агрессии, совершенного финскими войсками, возможно, по недосмотру своих командиров; но крайне важно, чтобы такие достойные порицания действия не происходили в будущем. Поэтому Советское правительство, выражая свой решительный протест, предлагает финскому правительству без промедления отвести свои войска на Карельском перешейке на расстояние от двадцати до двадцати пяти километров от границы, чтобы устранить возможность новых провокаций».

После получения известий о происшедшем инциденте финское правительство провело расследование. В результате было установлено, что в указанное время прозвучало семь выстрелов с сопредельной стороны, а не с финской территории. Финская артиллерия была дислоцирована на таком расстоянии, что ее огонь не мог достичь границы.

Тем не менее правительство отнеслось к происшедшему инциденту со всей серьезностью. На следующий день, 27 ноября, Ирьё – Коскинен направил Молотову ответ финского правительства, в котором была описана истинная картина случившегося:

«Проведенным расследованием установлено, что 26 ноября между 15.45 и 16.06 по московскому времени на советской территории имела место артиллерийская стрельба в районе границы у деревни Майнила. Место, где разорвались снаряды, было видно с финской стороны – это открытое пространство рядом с деревней Майнила, которое находится всего в восьмистах метрах от границы, проходящей за деревней. Судя по звуку семи выстрелов, можно сделать заключение, что использованное орудие или орудия были удалены на расстояние от полутора до двух километров к югу от того места, где разорвались снаряды. Обстрел был зафиксирован в журнале наблюдений пограничной заставы, расположенной в этом месте, сразу после инцидента».

Поскольку Молотов в своей ноте потребовал, чтобы наши войска были отведены от границы на расстояние от двадцати до двадцати пяти километров, в ответе также было сказано, что с финской стороны у границы расположена только пограничная стража. Никакой артиллерии, которая могла бы обстрелять советскую территорию, в этом районе нет. Несмотря на это, финское правительство готово обсудить советское предложение, имея в виду, чтобы обе стороны отвели свои воинские части на согласованное расстояние в глубь территории. С удовлетворением отмечалось намерение советского правительства не придавать излишнего значения этому пограничному инциденту. С целью достижения полной ясности было предложено, чтобы пограничные посредники обеих стран провели совместное расследование происшествия, как это предусмотрено в соглашении 1928 года о пограничных посредниках.

Можно было предположить, что после этого инцидент будет считаться урегулированным. События, однако, развивались по – другому. На следующий день, 28 ноября, народный комиссар иностранных дел Молотов вручил финскому послу Ирьё – Коскинену новую ноту, в которой ответ финского правительства был аттестован в самых оскорбительных выражениях. Документ был определен «выражением глубокой враждебности финского правительства по отношению к Советскому Союзу, ставящим отношения между сторонами на грань разрыва».

В ноте также было сказано:

«Отрицание финским правительством факта обстрела финскими войсками артиллерийским огнем советских войск и причиненных потерь можно объяснить только желанием ввести в заблуждение общественное мнение и расценить как оскорбление жертв этого обстрела. Лишь как недостаток чувства ответственности и желание избежать общественного осуждения можно расценить попытки представить это прискорбное событие в виде учебных стрельб советской артиллерии у самой границы, на виду у финских войск.

Отказ финского правительства отвести свои войска, которые осуществили этот провокационный обстрел, требование произвести одновременный отвод финских и советских войск ясно обнажает враждебное намерение финской стороны поддерживать угрозу в отношении Ленинграда. На самом деле расположение финских и советских войск в этом случае несравнимо. Советские войска не угрожают никакому жизненно важному финскому центру, поскольку находятся в сотнях километрах от любого из них. В то же время финские войска расположены на расстоянии тридцати двух километров от Ленинграда, важнейшего центра СССР, население которого составляет 3,5 миллиона человек, что представляет собой прямую угрозу. Нет необходимости указывать, что советские войска не могут быть никуда отведены, поскольку требование отвести их на расстояние от двадцати до двадцати пяти километров от линии границы означает, что они будут дислоцированы в пригородах Ленинграда, что совершенно нерационально с точки зрения обороны города. Если финское правительство отвергнет наше минимальное требование, это будет означать, что оно намерено и дальше сохранять присутствие своих войск как прямую угрозу Ленинграду».

Нота завершалась утверждением, что финское правительство, сосредоточив в непосредственной близости от Ленинграда большую группировку регулярной армии, совершило недружественный акт против Советского Союза, который не согласуется с пактом о ненападении. Отказ Финляндии отвести свои войска показывает, что финское правительство желает и далее следовать враждебным по отношению к Советскому Союзу курсом, который не укладывается в рамки пакта о ненападении. Принимая во внимание эти обстоятельства, советское правительство считает себя обязанным заявить, что с даты отправки этой ноты оно считает себя свободным от обязательств, которые налагает на него упомянутый пакт о ненападении, систематически нарушаемый финским правительством.