Оскар Райле - Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921–1945

Теперь почти ежедневно я получал зашифрованные телексы с разведывательными заданиями управления абвера. То в той, то в другой части Франции нужно было устанавливать, какие там расквартированы части. У меня имелся приказ всех надежных осведомителей бросить на западное направление, чтобы постоянно знать о дислокации сухопутных сил союзников. Особенно важны были места скопления войск.

Теперь окупалось то, что я изучил западные границы рейха как свои пять пальцев и с доверенными лицами еще в мирные годы разведал и облазил нелегальные переходы. Так что в сопровождении помощника Дауса я часто без труда нелегально пробирался в Люксембург и Бельгию и устраивал встречи с кураторами доверенных лиц Петером Бреннером и Фольмером – главными фигурами в тайной войне против западных секретных служб и вооруженных сил. Каждый независимо друг от друга имел множество ценных наблюдателей, которые, как и прежде, могли совершать разведывательные поездки по Франции.

В первые недели войны этих лазутчиков как можно чаще отправляли в поездки, и именно в те районы Франции, а иногда также и Бельгии, в которых по поручению службы абвера необходимо было разведать, какие дивизии противника там дислоцируются. При этом результаты наблюдений шпионов как можно быстрее должны приходить ко мне, а затем в службу абвера, так как противник в случае необходимости мог передислоцировать войска в совершенно новое место всего за несколько дней.

По этим причинам в сентябре 1939 года мы с Даусом почти каждую вторую ночь выезжали, чтобы встретиться с осведомителями на люксембургской или бельгийской территории, забрать у них донесения и передать им новые инструкции.

Данные осведомителей по Франции поначалу представлялись не особенно важными. Собственно говоря, они подтверждали лишь то, что службе абвера было и так известно о дислокации войск противника. В инспектируемых районах не обнаруживалось ничего, что могло бы свидетельствовать о подготовке крупного наступления противника.

Вечно усталые, как собаки, возвращались мы с Даусом из наших ночных экскурсий. Полученная информация тотчас же пересылалась по телетайпу в Берлин.

Даус, как мне казалось, до конца не осознавал всю важность сведений, собираемых нашими наблюдателями во Франции и Бельгии.

– Осмелюсь спросить, господин майор, – сказал он однажды, – отчего управление в Берлине придает такое большое значение тому, чтобы мы постоянно посылали наших людей на вражескую территорию, хотя мы уже многократно доносили, что в разведываемых районах ничего существенного не происходит?

Я невольно улыбнулся:

– Дорогой Даус, основные наши силы в настоящее время воюют в Польше. Донесения позволяют предполагать, что польская кампания закончится в ближайшие недели не в последнюю очередь потому, что несколько дней назад в кампанию против Польши с Востока вступили и армии Советского Союза. Понимаете, отчего такое значение теперь приобретает для нас Западный фронт? На нашем Западном фронте в целом стоят примерно 45 или 46 дивизий. Правда, большинство из них были сформированы совсем недавно и имеют ограниченную боеготовность. Танковых и моторизованных частей на Западном фронте нет вообще. Основная масса люфтваффе также задействована против Польши. А противник на Западе располагает свыше сотни французских дивизий.

В этой связи высшее руководство считает, что западные державы после начала польской кампании предпримут крупное наступление на рейх, чтобы уменьшить давление на своих атакованных на Востоке союзников. С этой вероятностью приходится считаться и сегодня. Тревожно лишь то, что до сих пор мы не смогли обнаружить присутствие во Франции английских войск [48]. Пока вермахт на Западном фронте не стал сильнее, чем в данный момент, крайне важно, чтобы наша служба своевременно обнаружила вероятную подготовку французских и английских частей к крупному наступлению на рейх. Только тогда мы сможем те немногочисленные соединения, которые имеются у нас в резерве, заранее сосредоточить в нужных направлениях и заблаговременно перебросить с Востока уже освободившиеся части. Потому большинство дислоцированных на границах офицеров I и IIIf отделов абвера, как и мы оба, трудятся не покладая рук днем и ночью, чтобы использовать все имеющиеся возможности для выяснения этого решающего вопроса. Я не имел права сказать вам об этом раньше, а теперь обязан попросить вас никому об этом не говорить, в том числе и нашим разведчикам Бреннеру и Фольмеру. Конечно, оба давно подтвердили свою надежность. Но мало ли что, Даус!

В первые месяцы 1940 года Гитлер снова отдавал приказы о выдвижении войск на исходные позиции для наступления, однако тут же отменял приказ. Но вдруг положение еще более осложнилось, правда, уже на другом театре. Проводилась комбинированная воздушно – сухопутно – морская операция против Дании и Норвегии. Хотя англичане вступили в бой, но германский вермахт после ожесточенных боев захватил обе страны. Это событие в Северной Европе явилось тревожным звонком вслед за угрозой западным державам. Многие немцы, среди них и офицеры, которые уже не верили в наступление на Западе, снова начали всерьез подумывать об этом.

Моя задача после оккупации Дании и Норвегии не изменилась. Однако значительное число служивших на Западе офицеров и других сотрудников абвера переводились в обе Скандинавские страны; там они должны будут, исходя из условий, взять на себя обязанности по разведке и контрразведке. Таким образом, мне теперь придется меньшими силами выполнять те же задачи.

Если теперь и ждали немецкого наступления на Западе, тем не менее приказ, развязавший там кампанию, все же оказался неожиданным. В течение апреля Гитлер снова несколько раз отдавал приказ о наступлении и отменял его. Казалось, все это опять указывало на его нерешительность.

Напряжение последних месяцев и сильное расстройство желудка серьезно ухудшило состояние моего здоровья. Войсковой врач настоятельно рекомендовал мне несколько дней абсолютного покоя и строгую диету, чтобы привести желудок в порядок. 7 мая я позвонил майору генштаба фон Уккерману, из I отдела 16–й армии, не будет ли возражений против краткосрочного отпуска.

Фон Уккерман ответил, что не возражает. «Думаю, – буквально сказал он, – в ближайшие дни не произойдет ничего существенного. Так что отправляйтесь в отпуск! Желаю скорейшего выздоровления! Правда, оставайтесь поблизости от Трира, чтобы с вами можно было связаться. При непредсказуемости некоторых наших руководящих инстанций в конце концов никогда не можешь знать точно, что произойдет завтра. Вы меня понимаете, не так ли?»