Генри Моргентау - Трагедия армянского народа. История посла Моргентау

– Вы действительно собираетесь написать книгу? – с легкой тревогой спросил он.

– Почему бы и нет? – ответил я. – Генерал Лью Уоллес был здесь послом – разве он не написал книгу? Сансет Кокс [17]также был здесь министром – и также написал книгу. Почему бы мне не сделать того же? А вы столь важный человек, что я обязательно уделю вам в ней место. Почему вы продолжаете вести себя таким образом и провоцируете меня описать вас как плохого человека? Эти сестры всегда были вашими друзьями. Они не делали вам ничего, кроме добра. Они воспитали дочерей многих из вас, почему же вы обращаетесь с ними так унизительно?

Этот монолог произвел свое действие. Бедри согласился отложить выполнение приказа, пока мы не свяжемся с Талаатом. Через некоторое время я услышал смех Талаата на другом конце провода.

– Я пытался спрятаться от вас, – сказал он, – но вы снова нашли меня. Но зачем ссориться по этому вопросу? Разве сами французы не изгнали всех своих монахинь и монахов? Почему мы не можем поступить так же?

После моего протеста против некрасивого поведения Талаат приказал Бедри приостановить выполнение приказа, пока у нас не появится возможность обсудить его. Естественно, это успокоило мать Эльвиру и сестер. Как раз в тот момент, когда мы собирались уехать, Бедри внезапно пришла в голову новая идея. Была одна деталь, о которой он, очевидно, забыл.

– Сейчас оставим «Сестер Сиона» в покое, – сказал он, – но мы должны взять их деньги.

Неохотно я уступил его предложению, прекрасно зная, что все ценности находятся в полной безопасности в американском посольстве. Таким образом, я получил удовольствие, наблюдая за Бедри и его товарищами, обшаривающими помещение. Все, что им удалось найти, – это маленькую жестяную банку с несколькими медными монетами. Этот приз был столь мал, что турки посчитали ниже своего достоинства брать его. Они были озадачены и разочарованы, и до сего дня они не знают, что стало с деньгами. Если мои турецкие друзья окажут мне честь и прочтут эти страницы, то смогут познакомиться с одной из множества тайн тех волнующих дней.

Ввиду того, что несколько окон монастыря выходили во двор кафедрального собора, который был собственностью Ватикана, мы сошлись на том, что турецкое правительство не сможет его захватить. Те из сестер, которые придерживались нейтральных взглядов, могли остаться в той части здания, которая была обращена к землям Ватикана, в то время как оставшаяся часть здания была превращена в школу инженеров. Мы договорились о том, что у французских монахинь будет десять дней на то, чтобы покинуть страну. Все они благополучно достигли места назначения. Большинство из них в настоящее время заняты в благотворительных организациях.

Мое шутливое замечание о намерении написать книгу глубоко потрясло Бедри. В течение следующих нескольких недель он очень часто говорил мне об этом. Я продолжал подтрунивать над ним и утверждать, что если его поведение не улучшится, то я изображу его настоящим злодеем. Однажды он со всей серьезностью спросил меня, что он может сделать, чтобы я изобразил его иначе. Это дало мне возможность, которую я ждал в течение долгого времени. В течение многих лет Константинополь был центром торговли белыми рабами, особо порочная шайка действовала под прикрытием фальшивой синагоги. Я сказал Бедри, что у него есть шанс спасти свою репутацию: по причине войны его власть как префекта полиции здорово усилилась, и небольшое решительное действие с его стороны могло освободить город от этого позора. Энтузиазм, с которым Бедри принял мое предложение, основательность и ловкость, с которыми он выполнил свою работу, принесли ему признательность приличных людей. Через несколько дней все работорговцы в Константинополе разбежались в поисках спасения; большинство было арестовано, нескольким удалось спастись; иностранные граждане, которые были среди них, после отбывания срока в тюрьме были высланы из страны. Бедри дал мне фотографии всех преступников, теперь все они занесены в базу Государственного департамента. Тогда я еще не писал книгу, но чувствовал себя обязанным дать Бедри хоть какое-то общественное признание за проделанную работу. Поэтому я отправил его фотографию и небольшую заметку о его поступке в «Нью-Йорк таймс». Все это было опубликовано в воскресном выпуске. То, что знаменитая американская газета отдала ему таким образом дань уважения, привело Бедри в полный восторг. В течение нескольких месяцев он носил с собой страничку из «Таймс» со своей фотографией и демонстрировал ее друзьям. Благодаря этому событию прекратились мои столкновения с префектом полиции. За оставшееся время моего пребывания в Константинополе у нас практически не было серьезных ссор.

За это время мои знания о современном немецком характере увеличивались, и все это благодаря наблюдению за Вангенхаймом и его товарищами. В первые дни войны немцы демонстрировали перед американцами свои самые положительные стороны. Однако шло время, и становилось ясно, что общественное мнение в США было практически полностью на стороне Антанты и что администрация Вашингтона не станет пренебрегать законами нейтралитета, потворствуя немецким интересам. В результате дружеские отношения изменились на чуть ли не враждебные.

Обида, о которой немецкий посол говорил с утомительной регулярностью, была вызвана вполне банальной причиной – продажей американской амуниции Антанте. Не думаю, чтобы хотя бы одна встреча со мной обошлась без напоминания об этом. Он постоянно уговаривал меня обратиться к президенту Вильсону с настоятельной просьбой объявить эмбарго. Естественно, моя точка зрения, что торговля военным снаряжением была абсолютно законной, не производила на него ни малейшего впечатления. Сражения за Дарданеллы становились все более ожесточенными, и вместе с этим росла и настойчивость Вангенхайма в отношении американских военных запасов. Он утверждал, что большинство снарядов, используемых в Дарданеллах, были произведены в Америке и что Соединенные Штаты в действительности вели войну против Турции.

Однажды он в ожесточении принес мне кусочек снаряда, на котором было выгравировано: «В. S. Co».

– Посмотрите на это! – воскликнул он. – Я полагаю, вы знаете, что такое «В. S. Co»? Это «Бетлехем Стил»! Это приведет турок в ярость. И помните, мы обвиним во всем Соединенные Штаты. Мы получаем все больше и больше доказательств и предъявим вам счет за каждую смерть, вызванную американскими снарядами. Если же вы напишете домой и заставите их прекратить продажу снаряжения, то война вскоре закончится.