Владимир Джунковский - Воспоминания.Том 1

Войска в это время выстраивались к церемониальному маршу, после чего генерал Плеве повел их мимо могилы Неверовского, салютуя под звуки полкового марша Лейб-гвардии Павловского полка. После этой печальной, но и радостной в то же время церемонии пили чай у игумений, и затем все отбыли в Москву.

13 июля в Царском Селе скончался генерал от кавалерии барон А. А. Бильдерлинг, бывший председатель Московского столичного попечительства о народной трезвости, под руководством которого я начал свою деятельность по насаждению в г. Москве трезвости, будучи назначен его товарищем по званию председателя. Его полная благородства фигура была хорошо памятна москвичам. Это был человек весьма образованный, с кристальной, чистой душой. Строгий к себе, чрезвычайно скромный, он был очень снисходителен к ошибкам других. Кроме того, как художник-акварелист, он пользовался большим успехом на выставках, все его произведения отличались жизненностью и были тщательно всегда отделаны. Все Московское попечительство, которое любило и помнило своего незабвенного первого председателя, было очень огорчено его кончиной, во всех домах и учреждениях были отслужены панихиды и на гроб почившего был возложен венок особой депутацией, отправившейся на похороны. Я лично глубоко оплакивал его и выехал в Петербург отдать последний долг дорогому Александру Александровичу.

22 июля крестьяне села Бородино пригласили меня на открытие и освящение памятника царю-освободителю в их селе против волостного правления. После торжественно отпразднованного в 1911 г. 50-летия со дня освобождения крестьян от крепостной зависимости один за другим открывались и освящались памятники царю-освободителю в разных волостях, целая сеть памятников покрыла Московскую губернию, большею частию это были бронзовые бюсты на небольшом пьедестале. Такой же памятник сооружен был и крестьянами села Бородино. Открытие было обставлено большой торжественностью. Волостной старшина Ефимов, обратившись ко мне после освящения памятника, сказал, что воспоминание об историческом событии освобождения крестьян не могло не отозваться и в сердцах бородинских крестьян особенной любовью к царю-освободителю, и просил меня повергнуть к стопам Государя их верноподданнические чувства.

Местный священник отец Страхов напомнил собравшимся, что бородинский дворец в 1839 г. был куплен у помещика Воейкова для наследника цесаревича Александра Николаевича и сделался его собственностью, что в том же году, будучи наследником, Александр II пробыл некоторое время в Бородине, а затем, будучи уже императором, бывал неоднократно, проявляя большие заботы к храму, который был полон высочайшими подарками и драгоценностями.

Торжество прошло очень дружно, крестьяне проявили большое гостеприимство и радушие, предложив гостям, среди которых, кроме меня, были предводитель дворянства, председатель управы, земские начальники и другие лица, чай и закуску в волостном правлении.

Конец июля месяца Московскую губернию постигло стихийное бедствие — вследствие сильной засухи (в течение 6 недель не было ни одного дождя) начались лесные пожары. Бороться с ними было очень трудно, горели леса понизу и поверху, горели и торфяные болота, последние главным образом. Все население было мобилизовано на борьбу со стихией, два полка пехоты побатальонно были командированы в разные места, полиция буквально сбивалась с ног. В течение 5 дней, день и ночь, я объезжал одно место пожарища за другим и на лошадях, и на автомобиле, направляя помощь то в одну, то в другую сторону, лично руководя распределением сил. Меня сопровождал состоящий при мне В. Д. Шереметевский. Главное внимание мое было обращено, конечно, на села и деревни, дабы спасти их от огня, и это мне удалось, благодаря энергичному содействию местного населения, под умелым и сердечным руководством земских начальников и чинов полиции.

Много жутких впечатлений пришлось мне пережить при моих разъездах, особенно по ночам, когда на темном небосклоне отражался лесной пожар, шедший по верху; солдаты едва успевали делать широкие просеки, чтобы останавливать огонь. Иногда же и это не помогало, и огонь перебрасывало через просеку. Но еще более жуть брала, когда огня видно не было, когда горели корни деревьев, под землей, когда огонь шел в глубине. Бывало, идешь по лесу, кажется, будто ничего, вдруг какое-нибудь гигантское дерево падает, ломает по пути другие, и из земли неожиданно вырывается пламя огня. А то в другой раз — идешь по лугу, вдруг нога проваливается и из ямы вырывается пламя. В таких случаях приходилось делать глубокие канавы, иногда в несколько аршин глубины. Только в самых последних числах июля удалось справиться с этим стихийным бедствием. Оно охватило главным образом Богородский, часть Московского и Звенигородский уезды.

1 августа в Москву приехал Председатель Совета Министров Франции Пуанкаре в сопровождении директора дипломатической канцелярии Дешнера, секретаря Кабинета Люка, представителя французского посольства в Петербурге графа де Сортижа и капитана французской службы Маршаля.

Этому посещению господина Пуанкаре предшествовала целая переписка Министерства иностранных дел со мной, причем подчеркивалась желательность, чтобы Москва и представители администрации проявили по отношению к влиятельному представителю Франции самое широкое гостеприимство и радушный прием. Кроме того, министерство просило меня отвести и помещение для главы французского Кабинета в доме генерал-губернатора и обставить все его поездки возможным комфортом. Таким образом, все хлопоты легли на меня. Благодаря такому чудному и аккуратному человеку, каким был управлявший в то время канцелярией генерал-губернатора С. М. Борденав, мне удалось очень хорошо устроить помещение для г. Пуанкаре в генерал-губернаторском доме, обставив его всеми удобствами и необходимым уютом, устроить буфет, чтобы во всякое время он мог иметь кофе, чай, необходимые закуски и вина. Для сего я сговорился с гостиницей "Дрезден", хозяин которой и устроил небольшое свое отделение в генерал-губернаторском доме.

Для встречи Пуанкаре на вокзале собрались представители французской колонии во главе с генеральным консулом графом де Ла-Валикуром, городской голова Н. И. Гучков, Адрианов и я. После взаимных приветствий я сел с господином Пуанкаре в автомобиль и проводил его в генерал-губернаторский дом, где все было приготовлено для его приезда. Тут я представил ему управлявшего канцелярией С. М. Борденава, смотрителя дома С. И. Козлова и адъютанта генерал-губернатора штабс-ротмистра князя Оболенского, которого я назначил состоять при господине Пуанкаре во все время пребывания его в Москве. Проводив его в отведенные ему комнаты и посетив также комнаты, отведенные лицам, приехавшим с ним, я просил их считать себя как у себя дома и уехал к себе.