Теодор Кранке - Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике

Призовой корабль «Сандефьорд» прибыл на место встречи с пунктуальностью океанского лайнера, и Кранке отправил на него рабочую бригаду, чтобы как можно лучше подготовить помещение для пленников, устроить отдельные умывальни и туалеты и расширить камбуз, чтобы можно было готовить и для немецкой призовой команды, и для пленных. Как на «Сторстаде», так и на «Сандефьорде» немецкие моряки и пленные должны были питаться одинаково. Так было заведено на всех немецких вспомогательных крейсерах, и это считалось чем-то само собой разумеющимся. Поэтому едва ли стоило упоминать об этом сейчас, но после войны кое-кто начал утверждать противоположное, и эти утверждения должны быть опровергнуты.

Когда после прибытия «Сандефьорда» пленных выпустили прогуляться на палубе «Шеера», один из них чуть не запрыгал от радости при виде корабля. Оказалось, что это капитан судна. Он чуть не спятил от счастья, увидев свой корабль на плаву. Только моряк может понять, что значит корабль не только для капитана, но и для экипажа. Капитан был так тронут при виде целого и невредимого корабля, что захотел обратиться к офицеру-наблюдателю, которым оказался начальник связи Войчеховски-Эмден, отвечавший за все радиоприемы и радиопередачи, радиоперехват и другие средства связи, а кроме того, лингвист, как требовала его работа.

Матрос привел норвежского капитана в каюту Войчеховски.

— Садитесь, капитан. Закурите?

Норвежец, видимо, хотел что-то сказать, но не решался.

— Что-то случилось, капитан? У вас какие-то жалобы или просьбы? Не стесняйтесь. Скажите, чем я могу вам помочь.

Наконец норвежец собрался с духом.

— Я пришел не жаловаться, — сказал он. — Я пришел извиниться за то, что отнесся к вам так враждебно и не желал идти навстречу. Со мной хорошо обошлись, и ваши люди ведут себя очень порядочно, и я прошу у вас прощения… Это все, что я хотел сказать.

— И это немало, капитан.

«Адмирала Шеера» охватило чувство, которое охватывает заключенных перед окончанием срока. Не только пленные должны были тронуться в путь, но и все офицеры и матросы, выбранные для призовых команд. Пленных выводили на палубу группами по пятьдесят человек, и они широко раскрытыми от изумления глазами смотрели на корабли немецкого флота, собравшиеся со всех сторон точно для регаты. Особенно большое впечатление произвел на них корабль снабжения «Нордмарк», этот исполин теперь плавал под именем «Дикси», и на его корме развевался звездно-полосатый флаг.

Пока шлюпки с пленными отчаливали от борта, многие махали им на прощание, а на «Дюкезу» поднялась команда немцев, чтобы взять семь англичанок и переправить их на «Сандефьорд», их тоже встретили почти как старых друзей. Все дамы пребывали в наилучшем расположении духа и, как видно, ничуть не огорчались тем, что наконец-то их куда-то повезут.

Когда перевозка пленных закончилась, на палубе «Шеера» собрались призовые команды под началом лейтенанта Крафта, чтобы капитан Кранке в последний раз провел им смотр. Лейтенант Крафт был старшим среди призовых офицеров, отправляющихся на захваченные капитаном Крюдером суда. Командам предстояло подняться на «Дюкезу» и там ждать прибытия «Пингвина» с китобойной флотилией. Кранке прошел вдоль строя и обратился к людям с речью, пожелав им удачи в выполнении нового задания. Потом капитан и его первый помощник пожали офицерам руки, и вся партия отправилась на «Дюкезу».

«Сандефьорд» отправился в долгий путь к Европе и благополучно прибыл в порт на Жиронде. Дорога обошлась без происшествий и столкновений с вражескими кораблями. После ремонта «Сандефьорд» под именем «Монсун» поставили на службу Германии. 11 августа 1944 года в бою у Нанта его затопил противник.

Захваченная флотилия также прибыла в пункт назначения, за исключением двух китобойцев, которые на рассвете у входа в Бискайский залив напоролись на британский конвой и в соответствии с инструкцией затопили себя, открыв кингстоны. Два бывших капитана торгового флота лейтенанты запаса Петерсен и Блауэ доставили плавучие норвежские рыбозаводы «Оле Веггер» и «Солглимт» в контролируемый Германией порт, а остальных призовых офицеров и корабельных гардемарин распределили между китобойцами. Третий рыбозавод «Пелагос» вышел в путь еще раньше, укомплектованный призовой командой с «Пингвина» под началом лейтенанта Кюстера.

Один из небольших китобойцев, весьма надежное и исправное судно, капитан «Пингвина» Крюдер оставил при себе в качестве вспомогательного корабля. Китобоец служил ему «второй парой глаз», как это раньше делал танкер «Сторстад». По счастливой случайности это суденышко, переименованное в «Адъютанта», избежало участи, постигшей «Пингвин», который затонул 8 мая 1941 года в ходе яростного сражения с британским крейсером «Корнуолл» южнее Сейшельских островов. После гибели «Пингвина» «Адъютанту», бывшему «Полу IX», удалось соединиться с немецким вспомогательным крейсером «Комет», чей капитан воспользовался идеей Крюдера. «Адъютант» переоборудовали в минный заградитель. Он успешно устанавливал мины в новозеландских водах и 1 июля 1941 года был затоплен экипажем по приказу капитана «Комета». Бывший танкер «Сторстад» под именем «Пассат» успешно минировал австралийские гавани, также Бассов пролив между Тасманией и Австралией.

Захваченный норвежский рыбозавод «Оле Веггер» был затоплен в Руанской гавани 26 августа 1944 года, а другой плавучий рыбозавод «Солглимт» затонул 29 июня в гавани Шербура, оба погибли от рук врага. Судьба третьего рыбозавода «Пелагос» и китобойцев неизвестна. Три рыбозавода имели общий тоннаж 35 000 тонн, и среди прочего они везли 22 000 тони ворвани, которая впоследствии очень пригодилась в Германии для производства маргарина и помогла решить проблему продовольствия. Интересно, что в то время из соображений секретности ни пресса, ни радио ничего не сообщили об этом успехе, уникальном в военно-морской истории, которого добился немецкий вспомогательный крейсер HK-33 «Пингвин» под командованием капитана Эрнста-Феликса Крюдера.

На календаре было 28 января 1941 года. Год ни у кого не вызывал сомнений, а вот месяц несколько смущал матросов «Шеера». В Южном полушарии стояла середина лета, и столбик термометра в тени доползал до отметки 45°. Но то было на палубе, на открытом воздухе; внизу же, в машинном отделении, термометры показывали больше 63°, и работавшие там матросы раздевались чуть ли не догола. Но даже на палубе моряков заливал пот, и, когда «Шеер» наконец-то снова двинулся в путь, они хором вознесли благодарственную молитву небесам. На этот раз «Шеер» направился в совершенно новую зону операций: южную часть Индийского океана.