Яков Сухотин - Сын Сталина: Жизнь и гибель Я. Джугашвили

Через десять дней после отъезда Сталина из этого города в печати появился репортаж «Беседа с матерью товарища Сталина». Видимо, Сталин перед публикацией этот текст не читал. Мать сообщала корреспонденту о своих беседах с сыном:

«Спросила я и о внучатах. Я их люблю больше всего на свете — моих Светлану, Яшу и Васю. A Coco в шутку мне говорит, что он приехал как раз по приказу Светланы, которая просит бабушку прислать ей орехового варенья. Coco также любит это варенье. Еще с детства у него такая слабость. <���…> Скоро Coco и товарищи вернулись с прогулки по городу. (Сталин в тот день совершил поездку по Тифлису. — Я. С.) Опять беседовали. Угостила его хорошо. Не забыла дать на дорогу и банку орехового варенья для Светланы».

В печати были опубликованы также статьи о матери вождя, о детских и юношеских годах Coco.

Репортаж возмутил «отца народов». Зачем сообщили об ореховом варенье? Разве имеет значение то, что он любит это варенье? За публикацию материала в «Правде» ее редактор Мехлис получил от Сталина выговор. Почему он не был наказан более строго? Вождь смилостивился по той причине, что с 1922 по 1926 год Мехлис работал в ЦК помощником Сталина и был еще нужен ему.

Яков Джугашвили сказал:

— Надо было строже наказать редактора, чтоб впредь не лебезил перед отцом.

В середине 1930-х годов Сталин высказал мысль, что целесообразно большому писателю написать о нем солидную публицистическую книгу. Это, мол, необходимо для дальнейшего повышения авторитета ленинской партии. Работать над книгой о Сталине решил видный французский писатель-коммунист Анри Барбюс. По специально подобранным для него документам Барбюс за месяц написал книгу о Сталине. Вышла она в середине 1936 года. Книга полностью фальсифицировала историю партии, явно преувеличивала роль вождя в истории революционного движения. С первой и до последней страницы книга была кощунственной, но она получила резонанс во всем мире. Описание скромной бытовой обстановки, в которой жили Сталин и его семья, в книге Барбюса было правдивым:

«В Кремле, напоминающем выставку церквей и дворцов, стоит маленький трехэтажный домик… Домик этот был раньше служебным помещением при дворце; в нем жил какой-нибудь царский слуга.

Поднимаемся по лестнице. На окнах — белые полотняные занавески. Это три окна квартиры Сталина… Три комнаты и столовая. Обставлены просто — как в приличной, но скромной гостинице. Столовая имеет овальную форму; сюда подается обед — из кремлевской кухни или домашний, приготовленный кухаркой. В капиталистической стране ни такой квартирой, ни таким меню не удовлетворился бы средний служащий. Тут играет маленький мальчик. Старший сын Яша спит в столовой — ему стелют на диване; младший — в крохотной комнатке, вроде ниши».

Этим фактом исчерпывается все, что советские люди до войны знали о Якове Джугашвили.

Светлана Аллилуева пишет о нем: <���Юн был похож на отца миндалевидным, кавказским разрезом глаз и больше ничем. Больше он был похож на свою мать Екатерину Сванидзе… Это сходство бросается в глаза и на портретах. Очевидно, и характер ему достался от нее — он не был ни честолюбив, ни резок, ни одержим, ни властолюбив. Не было в нем противоречивых качеств, взаимоисключающих стремлений. Не было в нем каких-либо блестящих способностей; он был скромен, прост и очаровательно спокоен.

Я видела лишь раз или два, что он может взорваться — внутренний жар был в нем. Это происходило иногда из-за Василия, из-за привычки последнего сквернословить в моем присутствии и вообще при женщинах, при ком угодно. Яша этого не выдерживал, набрасывался на Василия, как лев, и начиналась рукопашная… Вообще говоря, жизнь в Кремле в одной квартире с нами и учеба на русском языке, трудно дававшемся ему вначале, — все это было совсем не для него. Оставшись в Грузии, он, наверное, жил бы спокойнее и лучше. Яша всегда чувствовал себя возле отца каким-то пасынком…»

Яков не забывал своих друзей, любил общаться с ними, высоко ценил доброе, благожелательное отношение к нему. Часто бывал в семье Алеши Сванидзе. Несмотря на огромную загруженность государственной работой, Сванидзе вел большую научную деятельность. Как академик он занимался Древним Востоком. Прекрасно знал историю Персии, Византии, Китая, Древней Руси, культуры и языки древних народов Закавказья и Малой Азии. Его жена Марико Сванидзе работала помощником секретаря Президиума ВЦИК А. С. Енукидзе. Глубокое знание ассирийских и урартских источников дало Алеше Сванидзе возможность написать очерк древнейшей истории Закавказья.

Вместе с академиком В. В. Струве и С. И. Ковалевым Алеша Сванидзе в 1934 году вошел в комиссию по подготовке школьного учебника древней истории. В 1936 году в Тбилиси вышла его книга «Материалы по истории алородийских племен». В этом произведении он впервые сделал попытку решить на основе марксистско-ленинской теории трудные проблемы, связанные с этнической историей Закавказья в древности.

А. С. Сванидзе стал организатором журнала «Вестник древней истории», его редактором. В первом номере, вышедшем в начале 1937 года, были опубликованы две его статьи — «Наши задачи» и «Названия древневосточных богов в грузинских песнях». Его книги и статьи отличались глубиной научных исследований, публицистическим мастерством. Блестяще написал он предисловие к выпущенному в Москве в 1936 году роману Михаила Джавахишвили «Арсен из Марабды».

В передовой статье «Наши задачи» ни разу не была упомянута фамилия Сталина. Какое непочтение к великому вождю! Сталин считал это вражескими происками. Была сфабрикована фальшивка о том, что в то время, когда Алеша Сванидзе учился в Иенском университете в Германии, его якобы завербовала немецкая разведка. Припомнил Сталин и то, что по совету Алеши Сванидзе родственники привезли Якова в 1921 году в Москву к отцу, чем он, как известно, был крайне недоволен. Без всякой вины Алеша Сванидзе был объявлен врагом народа, арестован и в 1942 году расстрелян.

А. С. Сванидзе был реабилитирован посмертно. В заключительном слове на XXII съезде КПСС Н. С. Хрущев 27 октября 1961 года сказал: «Трагической оказалась и судьба… Алеши Сванидзе, брата первой жены Сталина. Это был старый большевик, но Берия путем всяких махинаций представил дело так, будто Сванидзе подставлен к Сталину немецкой разведкой, хотя тот был ближайшим другом Сталина. И Сванидзе был расстрелян». Перед расстрелом ему были переданы слова Сталина, что если он попросит прощения, то его простят. Когда Сванидзе передали эти слова Сталина, то он спросил: «О чем я должен просить? Ведь я никакого преступления не сделал». После смерти Сванидзе Сталин сказал: «Смотри, какой гордый, умер, но не попросил прощения». И не подумал, что Сванидзе прежде всего был честным человеком.