Райнхард Гелен - Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971

Ближний Восток в общей концепции Советского Союза уже давно выполняет двойную функцию. Являясь геополитическим пунктом первостепенной важности, он должен путем развязывания арабо-израильского конфликта – подобно Вьетнаму – сковать руки Вашингтону и одновременно охватить НАТО с особо уязвимого в стратегическом отношении южного фланга. Однако, в отличие от Вьетнама, здесь имеется возможность, что при расширении конфликта Советский Союз будет вынужден вмешаться в него, чтобы не допустить более сокрушительного разгрома арабов, чем это было в 1967 году. Взрывоопасная ситуация осложняется тем, что в Египте находится несколько тысяч советских военных советников, часть из которых не столько инструктирует египтян, сколько обслуживает находящиеся в постоянной боевой готовности самолеты. Присутствие в Египте советских Военно-Воздушных Сил компенсирует слабость египетской авиации.

Советское военное присутствие на берегах Нила заставляет нас держать там положение дел под постоянным контролем, чтобы скрытый очаг напряженности не перерос в боевые действия. Строгий контроль необходим также и в связи с тем, что московским советникам, которыми руководит посол Виноградов, до сих пор не удалось использовать крупные поставки оружия для создания такого влияния, которое обеспечивало бы Советам господствующее положение при любом развитии событий в Египте.

Заключенные долгосрочные договоры не могут этого гарантировать. Исходя из моего неплохого знания образа мышления арабов, я полагаю, что Советам будет исключительно трудно использовать свою колоссальную военную и экономическую помощь для укрепления собственных политических позиций в Египте. В связи с этим я хочу напомнить, что Садат, вопреки всем ожиданиям, жестоко расправился со своими противниками, хотя всем было известно, что они преданные сторонники Москвы, а Насер вел неустанную борьбу с деятельностью коммунистов в своей стране.

Стремление Москвы связать руки США и НАТО, а также сохранить и усилить зависимость арабских государств от Советского Союза, по моему мнению, разбивает все надежды на то, что в обозримом времени будет окончательно решена палестинская проблема. Даже если в ближайшие годы дело дойдет до мирного урегулирования, которое, судя по нынешнему положению вещей, может произойти за счет Израиля, Ближний Восток еще долго останется самой опасной международной кризисной зоной. США и Западная Европа поступят благоразумно, если будут учитывать в своих дальнейших действиях это обстоятельство.

Прямая конфронтация между Соединенными Штатами и Советским Союзом возможна, по моему разумению, прежде всего в Европе, а именно в Германии и в особенности в Берлине. По этой причине Старому Свету следует освободиться от прочных уз с США. Политика мирного сосуществования и разрядки, предлагаемая Советами в форме европейской системы безопасности, поможет европейцам избежать этой опасной конфронтации. Но после ухода американцев из Европы от нее придется отказаться.

На меня произвело сильное впечатление то, с какой ясностью ныне покойный французский президент предвидел такое развитие событий еще в 1961 – 1962 годах, о чем мне известно из бесед с парижскими друзьями. Уже тогда де Голль считался с возможностью вынужденного или добровольного ухода американцев и с озабоченностью видел день, когда еще необъединенная Европа окажется одна перед советским империализмом. Такая ситуация может возникнуть, по его мнению, во второй половине семидесятых годов, и к ней следует готовиться. Ось Париж – Бонн, считал де Голль, могла бы стать ядром будущей независимой и, по его выражению, «способной к обороне Европы». Правильно оценивая ту угрозу, которую представлял советский военный потенциал, он в то же время – вплоть до 1968 года – был склонен недооценивать опасность воздействия марксистской идеологии на широкие массы и подрывной деятельности Советов. Этот факт, однако, ни в коей мере не умаляет моего уважения к его дальновидности.

В связи с этим мне вспоминается разговор с генералом Оллье, доверенным лицом де Голля и бывшим главнокомандующим французских вооруженных сил, который посетил меня с ведома президента в начале октября 1962 года. Он прибыл ко мне, чтобы изложить соображения де Голля для неофициальной передачи федеральному канцлеру доктору Аденауэру. Канцлер согласился с мнением президента Франции по всем вопросам, но по определенным причинам посчитал себя неготовым предпринять в ближайшее время конкретные шаги к их осуществлению, как этого, возможно, ожидал глава французского государства. В то время необходимо было в первую очередь исходить из особенностей положения Германии, находившейся в сильной зависимости от мер безопасности, которые предпринимали Соединенные Штаты.

Я уже писал о главных целях советской внешней политики в целом и в отношении Германии в особенности. Поскольку я не думаю, что она, эта политика, достигла своего поворотного пункта, считаю себя обязанным хотя бы коротко остановиться на тех событиях послевоенной международной жизни, которые оказали и, возможно, будут еще оказывать большое влияние на внутриполитическое положение Федеративной Республики.

От намерений Сталина в первые годы после войны включить всю Германию в сферу восточного блока и до подписания советско-германского договора 12 августа 1970 года – широкая палитра политики Москвы. Хочу подчеркнуть, что тактика Советов время от времени менялась, так что порою казалось: Кремль отходит от своей прежней позиции. Однако в действительности все оставалось по-прежнему. Я решительно отклоняю суждения, что в долголетней цепи посулов и угроз, силовых акций и компромиссных предложений были подходящие решения, даже упущенные возможности, которые могли бы уберечь нашу страну от постоянных конфронтаций с агрессивными силами коммунизма. К разряду утопий я отношу в первую очередь версию о якобы упущенной возможности использовать для всей Германии «австрийскую модель». У меня никогда не было сомнений, что Советский Союз представляет себе объединенную Германию только как коммунистическое государство, включенное в советский блок. Это неминуемо привело бы ее к потере свободы.

Советская политика в отношении Германии с 1945 года и по настоящее время прошла много ступеней. Она определялась партийными конференциями и совещаниями, на ее пути отмечены острые кризисы. При анализе этой политики, по моему мнению, необходимо исходить из того, что Советский Союз в своих действиях всегда придерживался решений Потсдамской конференции. [86]Несмотря на то что реальное положение Германии давно уже обеспечило ей достойное место среди государств свободного мира, советская политика по-прежнему базировалась на решениях Потсдама о расчленении страны и лишении ее могущества. Эта политика предусматривает постоянное вмешательство под всякими предлогами во все внутренние и внешние дела Германии.