Фридрих Вильгельм Меллентин - Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945

Такие приказы и распоряжения повергли бы в растерянность и куда более обстрелянных солдат и более опытных офицеров; для столь неподготовленных войск они оказались просто катастрофическими. Днем 7 ноября передовой отряд 146-го мотострелкового полка дивизии южнее Фастова встретил танки «Т-34» и в панике отступил. Не побывавшие ни в одном бою солдаты в беспорядке бежали, и, хотя они были быстро собраны лично командиром дивизии генералом фон Шеллом, им лишь с большим трудом удалось уйти от русских, уничтоживших большую часть их транспортных средств. Днем 8 ноября генерал фон Шелл прибыл в наш штаб под Белой Церковью, и его дивизия перешла под наше командование.

9 ноября танковый полк этой дивизии прибыл из Кировограда вместе с начальником оперативного отдела штаба майором графом Пюклером, моим старым другом и сослуживцем по 7-му кавалерийскому полку. 25-я танковая дивизия получила приказ принять все меры, чтобы остановить дальнейшее продвижение русских на юго-запад и юг. Благодаря умелому руководству генерала фон Шелла дивизия продвинулась до восточных предместий Фастова, где была остановлена намного превосходящими силами русских. Это дало нам передышку, которую мы использовали для сосредоточения танков и подготовки решительной контратаки. К сожалению, 25-я танковая дивизия понесла столь тяжелые потери в личном составе и технике, что мы еще в течение нескольких недель не могли использовать ее в какой-либо наступательной операции. Опыт 25-й дивизии еще раз показал, что если закаленные в боях части еще могут победить русских за счет искусного маневрирования, то не имеющие боевого опыта войска в таком столкновении имеют очень мало шансов на победу.

Тем временем германское Верховное командование изучало положение, создавшееся в районе Киева, и поспешно перебрасывало сюда подкрепления из Италии и с Западного фронта. Стратегическая обстановка на этот момент очень четко обрисована генералом Гудерианом: «Гитлер решил начать большое контрнаступление. Следуя своей скверной привычке, он планировал провести его весьма слабыми силами. После обсуждения этого вопроса с начальником Генерального штаба сухопутных сил я решил воспользоваться совещанием по боевому применению танков, которое было назначено на 9 ноября 1943 года, и попытаться убедить Гитлера отказаться от идеи осуществления нескольких ограниченных по своему масштабу и времени контрударов, вместо чего сосредоточить все имеющиеся в нашем распоряжении южнее Киева танковые дивизии для последующего наступления через Бердичев на Киев. Я также предложил подтянуть сюда танковые дивизии, которые участвовали в обороне никопольского плацдарма генералом Шернером, танковые дивизии группы армий Клейста, которые оборонялись на Днепре в районе Херсона. При этом я употребил свое любимое выражение: «Klotzen, nicht Kleckem!» [В вольном переводе: «Если уж бить, так бить!»] Гитлер внимательно выслушал меня, но не дал приказа что-либо делать» [201].

C 8 по 15 ноября XLVIII танковый корпус сосредоточил крупные силы танков южнее Киевского выступа. К моей радости, командиром корпуса незадолго до начала контрнаступления был назначен генерал Бальк. Он был одним из самых выдающихся военачальников танковых войск. Если Манштейн был самым крупным стратегом Германии периода Второй мировой войны, то Бальк, я думаю, по праву может считаться нашим самым лучшим боевым командиром. Он отличался выдающейся тактической хваткой, замечательными качествами лидера, которые проявились во время его службы на всех уровнях – и как командира стрелкового полка во Франции в 1940 году, и как командира танкового полка в Греции в 1941-м, и как командующего танковой дивизией в России в 1942–1943 годах. Впоследствии он столь же успешно командовал армией, а потом и группой армий в Польше, Франции и Венгрии.

Когда Бальк командовал 11-й танковой дивизией во время боев на реке Чир, я имел честь служить с ним в качестве начальника штаба XLVIII танкового корпуса. С тех пор я служил под его командованием в XLVIII танковом корпусе, в 4-й танковой армии и, еще позднее, в группе армий «Г» на Западном фронте. Между нами установилось идеальное взаимопонимание, основанное на безграничном личном доверии, отношения между командиром и начальником его штаба, лучше которых и желать было нельзя. Мы разделяли одни и те же взгляды – мы оба вышли из рядов кавалерии и примерно одинаково оценивали боевое использование танков. Бальк всегда принимал окончательное решение вне зависимости от того, чье мнение легло в его основу. Он никогда не вмешивался в штабную работу, ибо за нее всецело отвечал его начальник штаба. Я был благодарен генералу Бальку, который был известен всей армии своей личной храбростью, и за то, что он давал возможность мне, как начальнику штаба, бывать на передовой буквально через день-два, поддерживая тем самым постоянную связь между штабом и войсками [202].

Для контрнаступления на Киевский выступ XLVIII танковый корпус располагал шестью танковыми и одной пехотной дивизией. Я был горд от сознания того, что нас считают лучшими и доверяют решение наиболее трудных и ответственных задач. В нашем подчинении были следующие части:

1-я танковая дивизия,

7-я танковая дивизия,

танковая дивизия СС «Лейбштандарте Адольф Гитлер»,

19-я танковая дивизия (прибыла 18 ноября),

25-я танковая дивизия (ослаблена понесенными потерями),

танковая дивизия «Рейх» (равная по силе небольшой боевой группе),

68-я пехотная дивизия.

Наш план заключался в том, чтобы использовать эту мощную группировку для наступления от Фастова прямо на Киев, образно говоря, «перерезая сухожилие» любому новому наступлению русских на запад. Нам представлялась, в случае успеха, также возможность окружить и уничтожить значительные силы противника. К сожалению, генерал Раус, командующий 4-й танковой армией, счел этот план чересчур смелым, а более важным – вновь овладеть Житомиром и освободить район от русских войск, а лишь затем повернуть наши силы на Киев. Наш план нанесения молниеносного удара в глубину русских войск был заменен операцией вполне ортодоксальной по своему характеру.

Карта 47. Бои под Брусиловом 15–24 ноября 1943 года

Раус был отличным командиром, но события следующих нескольких недель показали, что, несмотря на большие тактические успехи, было все же невозможно уничтожить обширный киевский плацдарм фронтальным наступлением с запада. Я особо подчеркиваю это, поскольку история боевого применения танков – а до этого кавалерии – показывает, что добиться крупных успехов можно только быстротой, дерзостью и маневром. Свойственный немецкой военной школе принцип «действий наверняка» был хорош для Западного фронта 1914–1918 годов, но совершенно не соответствовал веку танков и авиации.