Зигфрид Вестфаль - Германская армия на Западном фронте. Воспоминания начальника Генерального штаба. 1939-1945

Среди младших итальянских офицеров, а также среди рядовых солдат можно встретить людей выдающегося мужества и отваги. Особенно много их было среди старых кавалерийских полков, среди экипажей моторных лодок-торпед и в авиации. Иногда солдаты проявляли храбрость на грани самоубийства. Впрочем, в целом их южная склонность давать выход эмоциям лишала их стойкости, sine qua non (без которой нет – лат. ) солдата, особенно в таком «медвежьем» углу. Итальянцы легко воодушевлялись, но так же быстро приходили в уныние. Бросаясь в атаку, пока не было серьезных препятствий, они были менее приспособлены к упорному сопротивлению. Вдобавок к невыгодным качествам латинского темперамента итальянский солдат был хуже вооружен, у него было плохое снаряжение и подготовка и отсутствовала какая-либо вдохновляющая военная цель – все это в сочетании с самого начала безнадежно отбросило итальянские войска на задворки.

Враг же был подготовлен совершенно по-другому, и характер у него также был другой. Это верно, что ему не хватало страсти, чтобы проявлять энтузиазм. И все же он обладал гораздо более ценными военными качествами, непоколебимым хладнокровием. Очень трудно было найти удрученного английского военнопленного. Все были убеждены, даже во время тяжелых поражений, что они в конечном итоге победят. Разумеется, им не приходилось все время сражаться в «войне бедняков». После осени 1941 года 8-я армия обладала высококлассным снаряжением. Превосходство Германии в вооружении было нарушено осенью 1942 года, а превосходство союзнических сил постоянно нарастало. Трудности со снабжением, с которыми приходилось мириться германскому командованию, постоянно усиливались, однако это случалось редко на стороне врага.

Самая сложная, напряженная атака и самое упорное сопротивление совершали чисто британские дивизии, а среди них 7-я танковая дивизия, несомненно, была лучшей. Единство британского персонала поражало больше всего. Никто не видел ничего необычного в смелости и в полном отсутствии «провалов». Войска империи из Индии и Южной Африки не могли сравниться с английскими войсками. 2-я новозеландская дивизия проявила себя как выдающаяся по боевой способности, а ее командующий, генерал Фрейберг, очевидно, был первоклассным солдатом. У врага были все основания бояться маори, встречавшихся в этой дивизии. Что же до американских войск, Африка была для них чем-то вроде учебной площадки. И только в конце сражения за Тунис они стали использовать свои возможности, чтобы приспособиться к новым условиям современной войны, и их настоящие свойства стали проявляться во время битвы за Апеннинский полуостров.

Северную Африку справедливо считают военным театром действий Второй мировой войны, в котором традиционные правила ведения войны соблюдались наиболее строго, несмотря на все обострения противостояния. И за это обе стороны заслуживают почета.

Падение Бизерты и Туниса открыло союзникам морской путь мимо Сицилии. Конвои снова могли пользоваться коротким морским путем из Гибралтара до Суэца почти беспрепятственно и без помех со стороны люфтваффе. Это была большая победа, ибо путь вокруг мыса Доброй Надежды был в два раза длиннее. Экономия пошла на пользу не только коммуникациям союзников с Дальним Востоком, но и путям сообщения с Россией.

Германия и Италия понесли в Северной Африке суровое и невосполнимое поражение. Для Гитлера это оказалось второй военной катастрофой в течение первых четырех месяцев 1943 года. Его потери были больше, чем утрата почти десяти изможденных войной дивизий, больше, чем лишение огромного количества самого ценного военного снаряжения, больше, чем горестные потери, которые несли люфтваффе во время своих рейдов на Мальту, против конвоев и во время военного штурма Туниса. «Тунисград», как шепотом называли эту кампанию, нанес удар по мифу о непогрешимости фюрера, «величайшего полководца всех времен». Это были самые далекоидущие политические последствия как в стране, так и за ее пределами. В результате в армии многие солдаты потеряли уверенность в здравом смысле приказов, которые им отдавали командиры, и у них пропало желание сражаться до последнего человека.

Потери, теперь уже полные, всей итальянской колониальной империи принесли с собой тяжелейший кризис, с которым так и не смог справиться фашистский режим. Новости о капитуляции Туниса оказали пугающий и пагубный эффект на настроение итальянского народа. Ответственные и хорошо информированные обозреватели полагали, что теперь падение Муссолини неизбежно. Наверное, Муссолини сам это понимал, ибо его поведение во время «совещаний по ситуации» в то время было апатичным до предела. В то же время возникал тревожный вопрос, будут ли итальянские войска способны и пожелают ли они выкладываться до предела, защищая свою родину, и компенсировать до определенной степени свою слабость готовностью принести себя в жертву? Судя по поведению больших групп итальянских солдат, особенно во время последнего этапа африканских сражений, это было крайне сомнительно.

Германские и итальянские войска в Северной Африке охраняли правый фланг европейской территории, находившейся под контролем оси. Такова была, прежде всего, основная цель отправки войск в Африку. Эти плацдармы теперь были сметены.

Существовали две главные причины для военного поражения Италии и Германии в районе Средиземного моря. Первую можно найти в старом правиле, что никто не может проводить успешные операции, не обеспечив линии снабжения. Это правило даже более справедливо для морских операций, чем для тех, что проводятся целиком по суше. Мы уже говорили, что самой первой целью должна была стать нейтрализация Мальты, но эта цель не могла быть достигнута посредством одних лишь бомбардировок, а только захватом острова. Более того, конвоям не предоставлялась адекватная защита. Защита, обеспечиваемая итальянскими бомбардировщиками и истребителями, всегда была меньше, чем та, которая могла бы гарантировать минимальную безопасность. Итальянское адмиралтейство лишь изредка пользовалось тяжелыми кораблями, во-первых, из-за нехватки топлива, а во-вторых, потому, что боялось их потерять, а у люфтваффе не было достаточных средств, чтобы защищать транспорты на всем протяжении их следования. Слова, которые Фридрих Великий адресовал британскому послу относительно перспектив британцев в североамериканской войне за независимость, до сих пор представляют интерес. «Поверьте мне, – сказал он, – вести войну – дрянное дело, даже когда она близко. Впрочем, когда ее приходится вести на краю света, то она становится такой, что с ней не может справиться человеческий разум».