Фридо Зенгер - Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945

Фредериготти предоставил убежище одному старейшему члену организации Тодта [33], состоявшему в чине, равном генеральскому. Этот человек явно хотел перейти на сторону противника. Я убеждал его ехать на север, но в Роверто он осуществил свое намерение.

Я знал, что Фредериготти поддерживал Итальянский освободительный комитет. Каждый день он ездил в город для того, чтобы обсуждать, какие меры следует предпринимать против немцев, и, разумеется, это были его право и его обязанность как гражданина Италии, законное правительство которой находилось теперь в состоянии войны с Германией. На обед ему приходилось возвращаться в свой элегантный дом, где мы должны были размышлять, как спасти этот район от дальнейших военных действий, становившихся уже бессмысленными.

1 мая 1945 года. До обеда я покинул свою квартиру у графа и перебрался в Маттерелло, что в семи километрах от Тренто. Там я нашел симпатичную виллу с причудливым парком и видом на долину Адидже. Хорошо бы было провести в этом месте недели две, но я оставался там только в течение двух дней, а ночи проводил где придется, потому что в это время события начали принимать зловещий оборот.

Накануне мой собственный командующий генерал Лемельсен позвонил мне по телефону, чтобы сообщить, что Кессельринг отправил фон Фитингофа, командующего группой армий, и генерала Реттигера, его начальника штаба, в генеральский резерв. Командование группой армий принял генерал Шульц, неизвестный для нас человек, но, к счастью, начальником штаба у него стал генерал Венцель, которого мы хорошо знали как бывшего начальника штаба у Фитингофа.

1 мая во второй половине дня Лемельсен снова позвонил мне и сказал, что Реттигер отдал приказ арестовать только что назначенных генералов Шульца и Венцеля и попросил Лемельсена, как старшего армейского командира, немедленно прибыть в штаб группы армий, чтобы взять командование на себя. Лемельсен отказался, поскольку не мог выполнять приказы Реттигера. Очевидно, фон Фитингоф и Реттигер превысили свои полномочия в переговорах с противником. Лемельсен проинформировал меня также, что получил от Кессельринга письменную инструкцию, запрещающую вести переговоры до особого приказа.

В 16.30 меня срочно вызвал Лемельсен для того, чтобы я взял на себя управление в штабе армии в Фаи, так как потребовалось его присутствие в штабе группы армий.

В Фаи я получил от начальника оперативного отдела полковника Рункеля следующую информацию: генералы Шульц и Венцель снова на свободе и осуществляют командование. Генерал-полковник фон Фитингоф, покинувший, согласно инструкции, Больцано вместе с обергруппенфюрером СС Вольфом, при посредничестве подполковника фон Швайнитца договорились о перемирии с главнокомандующим союзников на Средиземноморском театре войны фельдмаршалом Александером. Соглашение должно вступить в силу в два часа дня 2 мая и уже не может быть расторгнуто. Командующие 10-й и 14-й германскими армиями, командующий люфтваффе в Италии (генерал фон Поль) и, главное, обергруппенфюрер СС Вольф приняли решение о перемирии, так как полностью разгромленная группа армий оказалась отрезанной от своего отечества в результате продвижения противника из Гармиша в направлении Инсбрука, а также ввиду того, что нехватка оружия, горючего, боеприпасов и провианта сделала дальнейшее сопротивление бесполезным.

Так как наше положение оставалось неясным, я позвонил своему другу Венцелю. Он рассказал мне, что они с командующим соблюдают в настоящее время это соглашение и что все разрешится «достойным» образом. Такая информация меня не совсем удовлетворила, и я попросил позвать к телефону Лемельсена, но вместо него подошел Шульц. Он сказал, что его поставили перед фактом и он не в силах что-либо изменить. Поскольку отведенное на согласование время истекало, он сам по собственной воле предложил Кессельрингу утвердить соглашение в течение получаса.

Позднее Лемельсен снова позвонил мне и приказал, чтобы к двум часам дня 2 мая наша армия прекратила огонь и любые передвижения, кроме доставки провианта. Кессельринг был недосягаем, но его начальника штаба генерала Вестфаля держали в курсе. Генерал Шульц, новый командующий группой армий, понимал, что надо подчиниться достигнутому соглашению. Генералы фон Поль и Герр уже отдали соответствующие приказы подчиненным войскам. В Берлине скончался Гитлер.

Мне стало ясно, что смерть Гитлера быстро приведет к ликвидации всех фронтов, и войскам моей группы армий придется подчиниться. Среди высших командиров уже не существовало таких расхождений, как между Кессельрингом и Фитингофом. Ближе к полуночи я отдал соответствующие приказы генералу Хаугу для 51-го корпуса, полковнику Красу для своего 14-го танкового корпуса и генералу Гейдериху для 1-го парашютного корпуса. Никто из них не поставил эти приказы под сомнение.

2 мая 1945 года. Утром я вернулся в свой штаб. После заключения перемирия мне не надо было объяснять ситуацию войскам. Сначала собрал офицеров штаба и рассказал им, что наиболее реалистично мыслящие высшие командиры давно предвидели такую ситуацию, так как наш боевой потенциал рушился с каждым часом. Мне приходилось считаться с тем, что недавно брошенные в бой свежие части, такие, как офицерская парашютная школа или горная школа СС, возможно, решат продолжить боевые действия, согласно загадочной позиции их командиров. Поэтому я заострил внимание на безнадежности оперативной обстановки, продвижении противника к перевалу Бреннер, полном уничтожении 10-й армии на востоке и вероятности того, что противник подойдет к перевалу одновременно с запада и с востока и заблокирует его. Я описал трудности, с которыми Высшее командование не сталкивалось со времен сражений у Кассино. Напомнил также моим слушателям, что уже в течение длительного времени неполноценность наших войск с точки зрения материального обеспечения и численного состава приводила к поражению в важных боях, что многие из них отступали дезорганизованными и переформировать их было трудно, что бои в долине По закончились крахом, которого не смог избежать сам штаб корпуса. Я напомнил также, что годами спорили мы с бессмысленными приказами стоять на заданных оборонительных позициях, приказами, которые приводили к ненужным жертвам в войсках в то время, когда надо было постараться уйти от контакта с противником и тем самым выиграть время, силы и свободу маневра.

Что касается выполнения связанных с капитуляцией формальностей, то я мог сказать, что они одобрены Кессельрингом, а к его имени в войсках относились с почтением.

Это был трагический момент – ужасное поражение и неизбежная капитуляция после шести месяцев боев, трагический даже для тех из нас, кто задолго его предвидел.