Николай Чистяков - По закону и совести

Нетрудно заметить, что этот циничный «кодекс» целиком и полностью совпадает с правами и идеологией буржуазных дельцов и бизнесменов, является проповедью буржуазной морали.

Связанные накрепко круговой порукой, дрожащие за свои шкуры и награбленные ценности, опытные, хитрые, осторожные и трусливые, эти хищники длительное время плели надежную, по их мнению, сеть вокруг каждого, кто так или иначе был связан с ними. «Попадешься — поможем, выдашь — утопим» — таков воровской закон, насаждавшийся в шайке. Кстати, этот закон также выражен в упомянутом мною «кодексе» дельца. В одном из пунктов этого кодекса говорится: «Если ты все же попался, пеняй на самого себя. Никогда не выдавай своих соучастников и сообщников, особенно начальство. Помни всегда и везде: круговая порука и выручка — основной закон жизни и процветания торгашей и деловых людей».

При расследовании этого дела, как и по каждому другому, перед нами, естественно, вставал вопрос: почему преступникам столь длительное время удавалось безнаказанно воровать государственное добро? Почему они не были схвачены за грязные лапы значительно раньше?

К сожалению, многие честные люди видели, что в мастерских диспансера творятся нечистые дела. Видели, знали, но, до удивления, равнодушно относились к ним. Даже те, кто по своему служебному долгу обязан был вскрывать хищения и нарушения законности в деятельности хозяйственных организаций, проходили мимо. Но если бы только проходили! Своим равнодушием и бездеятельностью они способствовали, попустительствовали хищениям. Краснопресненскому райфинотделу, например, было известно, что в мастерские в большом количестве завозится шерсть из Узбекистана. Однако финансисты вместо передачи материалов прокурору спокойно оформляли сделку.

Даже некоторые больные, работавшие в трикотажном цехе, понимали, что в нем творятся преступления. Некоторые из них писали об этом, но никто на их сигналы должным образом не реагировал. А тем, кто все же реагировал, Шакерман и Ройфман объясняли:

— Что вы хотите? Это же психически неполноценные люди. Мало ли что взбредет им в голову.

И такое объяснение удовлетворяло.

Вместе с равнодушием и беспечностью некоторых граждан нам пришлось столкнуться с более серьезными фактами, проливающими свет на причины столь длительных воровских махинаций Ройфмана, Шакермана и других. Речь идет о том, что материальные ценности и контроль за материально–ответственными лицами оказались во власти подлецов, которые в погоне за наживой предали интересы государства. Некоторые ревизоры и контролеры, инспекторы, эксперты и бухгалтеры брали взятки и стали сообщниками шайки расхитителей. Организаторы хищений давали взятки за назначение своих людей на нужные им должности. Они давали взятки отдельным работникам за то, что те подписывали письма, по которым жулики незаконно получали сырье. Они платили деньги за то, чтобы мастерским не предъявляли претензий по поводу низкого качества изделий, платили ревизорам за то, чтобы они составляли угодные им акты ревизий.

Так продажность ряда должностных лиц позволила хищникам создать обстановку, в которой они могли чувствовать себя вполне спокойно и воровать безнаказанно.

Дело по обвинению Ройфмана, Шакермана и более двадцати человек их сообщников составило 77 томов. В течение двух месяцев шло разбирательство этого дела в Верховном суде РСФСР. Организаторы преступлений — Ройфман и Шакерман были приговорены к расстрелу. Остальные — к длительным срокам лишения свободы.

Не остались, конечно, безнаказанными и те, кто тем или иным способом содействовал, попустительствовал или не доносил о совершаемых хищениях государственного имущества в особо крупных размерах.

В предыдущих главах я рассказал читателям о нелегкой работе советских чекистов, которые при активной помощи нашего народа обезвреживают вражескую агентуру, пресекают преступные действия расхитителей государственного имущества в особо крупных размерах.

Буржуазные идеологи и пропагандисты возводят целые горы лжи, стремясь извратить и оклеветать деятельность органов государственной безопасности СССР, изобразить их силой, якобы направленной против советского народа, оружием «коммунистического террора». Одно из самых распространенных клеветнических утверждений буржуазных юристов и апологетов империализма состоит в том, что следствие в органах государственной безопасности Советского Союза проводится в каком–то «особом» порядке, «особыми методами».

Мне вспоминаются высказывания некоторых буржуазных газет в связи с расследованием дела Пауэрса.

Американский журналист С.Сульцбергер, известный своей реакционностью и мракобесием, писал 15 августа 1960 года в газете «Нью–Йорк таймс»: «…русские добились признания Пауэрса в шпионаже, применив к нему… теорию Павлова об условных рефлексах». Другие авторы смехотворно утверждали, что за период предварительного следствия в Комитете государственной безопасности Пауэрсу «промыли мозги».

Судебный процесс по делу Пауэрса был открытым и лишний раз показал лживость заявлений империалистической пропаганды о характере и методах деятельности следственного аппарата органов Комитета государственной безопасности. Это признали и сами идеологи империализма. Так, буржуазная английская газета «Дейли миррор» от 17 августа 1960 года отмечала, что заявления о «психологической обработке» подследственных в СССР являются «идиотскими и безответственными».

Высокое качество следствия, его объективность, всесторонность, полнота и строгая законность были отмечены и по делу шпиона английской и американской разведок Пеньковского и его связника Винна.

Все дела об особо опасных государственных преступлениях расследуются в органах государственной безопасности в строгом соответствии с требованиями уголовно–процессуального законодательства. Конечно, в методике расследования дел об особо опасных государственных преступлениях имеется определенная специфика, но она состоит не в каком–то особом порядке их расследования, а вытекает из характера этих преступлений. Даже ордера на арест, который раньше применялся в органах государственной безопасности, давно уже не существует. В соответствии с требованиями закона в случае необходимости ареста лица, совершившего особо опасное государственное преступление, следователем выносится мотивированное постановление, которое затем вместе с материалами дела представляется прокурору для получения санкции на арест. Нет в ведении органов госбезопасности и тех страшных тюрем, о которых так много говорилось раньше, а имеется всего лишь несколько следственных изоляторов.