Андрей Разин - Человек Тусовки

— Мать и младший брат…

— Сегодня же, буквально сейчас дуй к мамочке, неси роз охапки роз (Жека завалил ими машину), восхищайся дочерью, выполняй любую просьбу…

— Понимаю, понимаю, — сказал Жека, — конец моей личной жизни.

— Да уж придется слегка ограничить свое шатание по кабакам. Никаких встреч, кроме деловых. Жека вздохнул:

— А Вика? Она, кстати, завтра приезжает. Звонила. Ты знаешь, кстати, с кем она катается?

— С кем?

— С «Супером».

Я вздрогнул и едва не заорал на Жеку, а потом вдруг подумал: а что собственно, произошло? Может быть, это как раз и неплохо.

— Что она еще просила?

— Телевизор. И гонорар будет в зелененьких. Она, кстати, собирается линять в скором времени, вроде замуж позвали. Так что она нам еще пригодится, вызов куда-нибудь в Мюнхен и все прочее — машины, видеосистемы.

— Пускай не волнуется, будет телевидение. В ближайшее время. Пойдет вместе в нашими девчонками. Когда у них съемки клипа?

— Через неделю, всё договорено.

— Ну и хорошо, убьем двух зайцев. И ты тоже не волнуйся, на Вику я тебе выделю время. И себе тоже. Мастерица высочайшего класса, таких нельзя терять…

Наконец вышли девчонки — Вера и еще две солистки.

На сцене они еще ничего, а в жизни — так, худосочные пацанки. А может, именно такие и нравятся?

— Куда, премьерши?

— Домой, — сказала Вера и назвала адрес. Я такой улицы никогда в жизни не слыхал. Где-то у черта на куличках, в районе Чертаново.

— Поздравляю вас, — сказал я. — Все очень здорово. Москва такого давно не помнит.

— Принимали хорошо, но остальное… — вздохнула Вера.

— Все плохо. Какие-то скованные, деревянные. Сами на себя не похожи…

— Внутреннее волнение. Внёшне все выглядело нормально, — попытался я успокоить ее. Жека тоже вставил свое слово:

— Завтра на репетиции нужно кое-что продумать. Вера права.

Ну, ничего не скажешь, вылитый директор коллектива «Ах!». Девчонки тоже пожаловались: они так волновались, что не могли ничего с собой поделать, и только ко второй половине концерта почувствовав себя как обычно.

Мы подъехали к пятиэтажному блочному дому.

— Пойдем, девчонки, ко мне, чаю попьем, — повелевающим тоном сказала Вера, — и вас приглашаю, — она тронула меня за плечо.

— Спасибо, мы очень спешим, еще много дел, надо, кстати, успеть написать о вашем первом успехе. Мы обещали читателю.

— Я зайду, поздравлю твою маму, Верочка, — сказал Жека и сгреб в охапку огромное количество букетов.

Они ушли, а я закурил, впервые за весь вечер успокоился: пока все хорошо, начало нормальное. Теперь еще несколько атак на телевидении и в газете. Заметку я уже состряпал. Прямо в завтрашний номер. Утром девчонки ахнут. Пускай знают, что о них заботятся. Я не пожалел слов — написал так, будто речь шла о концерте по меньшей мере Майкла Джексона. Ответственный поморщился, но я кое-что пообещал, и слабое его сердце подобрело. Заметку он поставил. Черт, я же собирался позвонить после концерта, подтвердить, что все состоялось и прошло на высочайшем уровне. Я выбежал из машины и бросился искать автомат. Все они были разбиты, один, метров за четыреста от машины, работал. Я дозвонился, сказал: «Все в порядке. Заметка пускай идет. Концерт — просто высший класс! Завтра приглашаю на концерт с последующим…» Ответственный рассмеялся: «А может, сразу последующее, без концерта?». Я сказал, что, видимо, так и придётся поступить. «Вот и хорошо, пишите дальше»! — сказал ответственный. Когда я вернулся к машине, Жека уже кругами бегал вокруг нее.

— Ты сошел с ума, бросил машину открытой, не знаешь, что это за райончик?! Я уж думал, тебя похитили.

— Ты прав, я ценнее машины, похитят скорее меня, чем ее, сказал я. — Завтра беги с утра пораньше в киоск и покупай газету.

— А что в ней?

— Отчет о сегодняшней сенсации. Завтра, поверь, не будет ни одного билета. Я-то уж знаю.

Жека восхищенно на меня смотрел.

— Вот это работа! Это я понимаю. Поехали куда-нибудь отметим. Грешно будет, если мы этого не сделаем.

— Ты прав, поехали. Пока не знаю куда, но гони побыстрее к центру. Скоро десять. Мы можем не успеть.

Жека погнал арендованную у друга «Вольво» со страшной скоростью. Вдруг я вспомнил:

— Послушай, а ты заключил договор с центром?

— А как же!

Жека гордо протянул мне красную комсомольскую книжку. Из нее явствовало, что он является директором группы «Ах!».

— Очень хорошо, а договор?

— Все давно них в сейфе.

— На девчонок завели трудовые книжки?

— Тоже порядок, они теперь штатные артистки. А почему ты спрашиваешь?

— Могут нагрянуть из финорганов. Если что не так — бабки в казну государства. Оттуда их еще ни один человек не достал.

— Я понимаю, — закивал головой Жека, — нас так просто не возьмешь.

— А ту книжицу все же ты выбрось, — сказал я, — теперь ты работаешь по-крупному, и она на фиг. Жека насупился:

— Ну я же просил тебя, не надо об этом. Понимаешь, есть вещи, о которых не стоит…

Нет, он все-таки вольтанутый. И притом на всю голову!

— Послушай, Жека, неужели ты в самом деле думаешь, что я тебе верю?

— Ты о чем?

— Не строй из себя кретина, ты и так близко к тому… Я о том самом, о твоей красной книжице. Если с ней прихватят…

Щеки у Жеки надулись:

— Да я же тебя прошу — хватит об этом.

— Ладно. Мне в конце концов плевать. Строй из себя детектива, но уж если прихватят — загремишь очень далеко и надолго.

Жека на меня испепеляюще глянул:

— Я-то не загремлю, они меня уважают. Загреметь может любой, кто появится на нашем пути.

— Тогда все в порядке.

Дальше мы ехали молча. Я видел, что Жеку что-то мучает, но он не очень-то хочет мне об этом говорить. Ничего, терпения у меня хватит, я очень спокоен, карман греет почти до самого сердца, а Жёка через каких-нибудь полкилометра все равно расколется. И тут у меня мелькнула мысль: «А вдруг он, сволочь, взял себе больше?» Впрочем, быть такого не может, нельзя ведь сразу, с первых минут нашего совместного концессионерства…

— Ты знаешь, не понравилась она мне, — сказал вдруг Жека, не глядя на меня.

— Кто, Верка?

— Да нет, ее мамочка, ушлая. Таких я давно не встречал… Вот оно в чем, а я уж…

— И чем она тебе не приглянулась?

— Хочет все знать досконально — сколько ставка за концерт, сколько перепадает заинтересованным лицам. Ты сам понимаешь, кому именно. Правда, Верка на нее несколько раз шикнула, мол, не надо, мамочка об этом, все у нас в порядке, мы даже о таком и думать не могли буквально еще вчера, все благодаря нашему директору и тому уважаемому человеку, который в машине остался. Мамка ее успокаивалась, а потом снова бралась за свое.

— М-да, рот ее вот так просто не заткнешь, надо поговорить тебе с Веркой, так сказать, по душам. Я таких тетушек знаю,! через несколько дней им покажется, что графинями родились, — сказал я и тут же вспомнил мамашу одного известного администратора, там ни копейки мимо нее не проходит. Как ни крути, а на горизонте замаячила еще одна опасность.