Ринат Дасаев - КОМАНДА НАЧИНАЕТСЯ С ВРАТАРЯ

Бесков и Старостин - это шесть комплектов наград чемпионов (включая золотые) за восемь сезонов.

Бесков и Старостин - это два десятка открытых ими в «Спартаке» интереснейших футболистов.

Но самое главное, Бесков и Старостин - это ИГРА «Спартака», уважение и любовь к ней миллионов болельщиков.

Что же касается меня лично, то Бесков и Старостин - это Дасаев в «Спартаке», Дасаев в сборной.

Вот с какими людьми свела неожиданно футбольная судьба.

И если бы не два этих разных, так непохожих, но поразительно дополняющих друг друга замечательных человека, не было бы у меня ничего в футболе.

Да и не у меня одного...

Долго думал над тем, как же рассказать об этих людях. Не предстанут ли они какими-то идеальными, исключительными личностями. А потом решил - прежде всего постараюсь выразить свое отношение к ним. Возможно, оно во многом окажется субъективным. Но всегда ли мы можем быть объективными, говоря о тех, кого любим, кому в жизни обязаны если не всем, то очень многим.

Для меня Бесков образец тренера.

Казалось бы, за столько лет тесного общения хорошо его узнал. И тем не менее не перестаю открывать для себя в нашем старшем тренере что-то, ранее незнакомое. Главное, в чем, считаю, его тренерская сила и что не перестает удивлять, - это умение постоянно искать, открывать новое, сознательно идя на риск.

К сезону восемьдесят пятого года «Спартак», наверное, впервые провел подготовительный период, не выезжая из Москвы, в своем манеже. На юге все уехавшие на сборы футболисты месили грязь, мучились, гоняя мяч по полям, покрытым водой, заваленным снежными сугробами. И Константин Иванович посчитал, что в данной ситуации тренировки под крышей, пусть и на искусственном покрытии, принесут больше пользы.

Сколько тогда нашлось у него противников, какое только мрачное будущее в чемпионате нам не предрекали. «Старший» стоял на своем. И мы верили, что он поступает правильно, были убеждены - Бесков знает, по какому пути идет.

Без этого настоящий тренер немыслим. Подчеркиваю, настоящий, смелый, постоянно стремящийся только к решению сверхзадач. Константин Иванович из таких - это проверено и доказано временем.

Разве не проявлением смелости было приглашение в «Спартак» в год своего прихода абсолютно безвестных футболистов второй лиги? А то, что, не обращая внимания на многочисленные советы «знатоков» и ни на какие турнирные беды, не стал он в начале такого трудного для нас сезона семьдесят восьмого года ничего менять в игре команды, продолжая верить в нее? Разве это не смелость? Или решение атаковать в ответной встрече с «Арсеналом» в гостях? На это тоже надо было отважиться...

Сейчас, когда все, о чем я вспомнил (да и то, что не вспомнил, а подобных примеров можно было бы привести множество), позади, это воспринимается спокойно, как должное. А ведь в каждом отдельном случае от решения «Старшего», как между собой уважительно называем мы Константина Ивановича, зависело все. И любая осечка, уверяю, обошлась бы ему дорого.

Рассказывали, что большой шутник и острослов Валентин Борисович Бубукин, уже став тренером, постоянно носил в кармане чистый лист бумаги. Как-то его спросили, для чего он ему. Бубукин со свойственным ему юмором ответил: «Да чтоб не искать, когда придется писать заявление об уходе. Ведь это может произойти в любой момент».

У нашего тренера такие моменты в жизни бывали. Об этом я узнал не от Бескова. О себе он особенно рассказывать не любит.

Миша Гершкович в своих заметках, опубликованных года три назад в «Футболе-хоккее» под рубрикой «Оглянись, уходя», о Константине Ивановиче так написал: «Бесков собрал в «Локомотиве» в тот период молодых футболистов и перестраивал игру команды на новый лад. Ему, к сожалению, не дали закончить дело - очков у нас поначалу было мало, и недальновидные руководители освободили его от работы».

Так начал свою деятельность Константин Иванович и в «Спартаке», только тут ему доверяли во всем и проявили терпение. Как знать, окажись выдержка у тогдашних начальников, глядишь, стал бы со временем «Локомотив» нынешним «Спартаком».

Да и в «Торпедо» все примерно так же получилось. Эдуард Анатольевич Стрельцов в своей книге «Вижу поле» написал: «...в пятьдесят шестом году Бесков привлек очень способных молодых, из которых я особенно выделил бы Славу Метревели (он до этого за горьковское «Торпедо» выступал). С его приходом торпедовская игра в нападении и вся, значит, игра - очень оживилась».

В ту пору Константин Иванович уже был заражен страстью к открытиям, поиску игры - острой, атакующей, зрелищной, которую заранее видел, представлял. Но пока ее создавал, терялись неизбежно такие нужные очки. Что тут же заставляло руководителей общества поставить под сомнение все задуманное тренером - им-то ведь сразу результаты подавай.

Известно, наш «Старший» уже тогда был горд и горяч. И в разговорах с начальством свою точку зрения не боялся отстаивать, отвергая любую дипломатию. И как следствие на стол ложилось заявление тренера об уходе, увидевшего, что в него перестают верить.

Не мне, футболисту, по-своему воспринимающему и оценивающему тренерскую работу, судить сейчас, прав он был или нет. Но, видимо, уходом своим, решительным, безоговорочным, он не обиду выражал, а желание доказать убежденность в правоте.

Время рассудило, кто прав. Для команд, где явно поторопились расстаться с молодым честолюбивым тренером, оно, скорее всего, оказалось в футболе потерянным.

А самому Бескову в очередной раз приходилось все начинать заново. Но от принципов своих он не отступал. И, похоже, подобные трудности его только закаляли. Потому что твердо знал он, по какому пути в своем тренерском деле должен идти.

И в пятьдесят лет не побоялся в «Спартаке» вновь начать с нуля. Хотя, говорят, служба, с которой его пригласили, была тихая, спокойная, о которой многие мечтают.

Взлет «Спартака», в конце семидесятых так поразивший многих, вновь породил массу разговоров о неисчерпаемых тренерских возможностях Бескова, вновь выдвинул нашего «Старшего» в число ведущих в своем деле.

Может, существует какой-то особый секрет - «секрет Бескова»?

Однажды мой друг - актер Александр Фатюшин, уступив уговорам, взял меня с собой в Театр Маяковского посмотреть обычную репетицию. Проводил ее молодой режиссер. И по тому, как суетился он, беспрерывно бегал по сцене, прерывал то и дело раздраженных замечаниями актеров, чувствовалось: дело у него не клеится.

Из темноты десятого ряда, чуть откинув назад красивую седую голову, молчаливо наблюдал за всем происходившим человек. В какой-то момент, который шахматисты именуют цейтнотом, он вдруг резко встал и решительно скомандовал: «Стоп!»