Игорь Мусский - 100 великих супружеских пар

Если я нервничала перед первой встречей с Раисой Горбачёвой — а я нервничала, — то она, должно быть, нервничала ещё больше перед встречей со мной. Я не знала, о чём буду говорить с ней, но вскоре выяснилось, что это не имеет никакого значения. С первой минуты она сама говорила, говорила, говорила — так много, что мне едва удавалось вставить словечко. Быть может, это было от неуверенности, которую она испытывала, но после почти дюжины наших встреч в трёх разных странах основное впечатление, которое осталось у меня от Раисы Горбачёвой, — что она никогда не перестаёт говорить. А точнее сказать, читать лекции. Иногда темой был триумф коммунистической системы. Иногда — советское искусство. А чаще всего — марксизм-ленинизм. Один или два раза она даже прочла мне лекцию о недостатках американской политической системы. […]

Несмотря на все трудности общения с Раисой, знаю, что она испытывала такое давление, какого я даже представить себе не могу, и я её не виню. Когда, например, Горбачёвы приземлились в Женеве, я заметила, что они вышли из самолёта вместе. А когда вернулись в Москву, он вышел один, без неё, а она незаметно выскользнула через дверь в хвостовой части. Я бы взбесилась, если бы мне нужно было вести себя за границей совсем не так, как дома».

Крис Огден, автор книги «Маргарет Тэтчер. Женщина у власти» писал о визите британского премьер-министра в Москву в марте 1987 года: «Визит в Москву дал Тэтчер первую реальную возможность оценить и Раису Горбачёву, которой она преподнесла первое издание „Ярмарки тщеславия“ Теккерея. Она очень быстро поняла, почему Нэнси Рейган так не нравилась Раиса. Жена советского руководителя имеет учёную степень, она умна, имеет собственное мнение и не колеблясь говорит о том, что знает или думает. Убеждённая марксистка, она подходит к дискуссиям диалектически, проповедуя и формулируя закономерность. Как заметил один из английских экспертов, если бы Раиса жила в Англии, она скорее всего стала бы активисткой Движения за ядерное разоружение». «Её непросто сбить с толку», — заметила как-то Тэтчер.

Семья Горбачёвых через многое прошла. Всё было: и сплетни, и грязь, и предательства, и измены.

В 1990 году, на 3-м съезде народных депутатов, Михаила Сергеевича избирают президентом СССР. В апреле следующего Горбачёвым были подписаны соглашения с руководителями десяти союзных республик о совместной подготовке проекта нового Союзного договора. Но 19 августа, накануне его подписания, ближайшие соратники президента, в том числе «силовые» министры, объявили о создании ГКЧП. Горбачёвы оказались отрезанными от мира на госдаче в Форосе.

Сразу же после провала заговора ГКЧП с телевизионного экрана надолго исчезла Раиса Максимовна. Пошли слухи: «Пережила. Переволновалась. Инсульт. Рука отнялась».

Однако, как бы компенсируя исчезновение, повсюду появилась её книга «Я надеюсь», с улыбающимся портретом на обложке. В Форосе действительно был серьёзный срыв. «Сегодня, конечно, я чувствую себя хуже, чем до Фороса, но гораздо лучше, чем могло быть».

Писательница Лариса Васильева считает, что самым удивительным и естественным было поведение Раисы Максимовны во время «путча»: «Она вела себя не мужественно, а женственно: испугалась за семью. Да так, что сама заболела. И это было её главным поступком. К сожалению, её испуг ничему не научил заигравшийся мир. Но это уже не её вина. Она испугом сказала своё нежное женское слово. И оно останется на добрую память потомкам…»

25 декабря 1991 года Михаил Горбачёв сложил с себя полномочия главы государства и вскоре стал президентом Международного общественного фонда социально-экономических и политологических исследований (Горбачёв-фонд).

Для семьи настали тяжёлые времена. Семью экс-президента буквально за сутки выселили из служебной квартиры. Дали здание для фонда, но вскоре его отобрали. Причём с милицией, наручниками…

Раиса Максимовна говорила, что ни разу не видела мужа отчаявшимся. Даже в тот момент, когда он узнал о решении беловежских «зубров».

Первые три года после ухода с поста президента Горбачёв получал пенсию — 4 тысячи рублей. Он сделал всё, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Написал несколько книг, читал лекции за рубежом. «Годы реформ» во Франции стали бестселлером. На гонорары Горбачёва и спонсорские взносы существует и его фонд. Начали помогать республиканскому центру «Гематологи мира — детям», и не только ему. Одна из главных благотворительных программ фонда — «Детские лейкозы в России». Через фонд в НИИ детской гематологии поступили лекарства, собранные за рубежом, на 600 тысяч долларов.

После того как Горбачёв сошёл с политического Олимпа, он оказался в изоляции, у него не было доступа на телевидение, всё было перекрыто. И в 1996 году он участвовал в президентской кампании потому, что, куда бы ни приезжал, везде слышал: «Вы же давно смылись в Америку». Во время поездки по стране Горбачёв вышел к разбушевавшейся, резко настроенной против него толпе с возгласом: «Ну что ж, распните меня, если вам от этого станет легче…» Всё это надо было выдержать. Но Горбачёвы сохранили моральную силу делать и говорить то, что считали нужным.

В это время дочь Ирина развелась со своим мужем. Занялась, переквалифицировавшись в менеджеры, бизнесом. Так что Раиса Максимовна много времени проводила с внучками — Ксюшей и Настей.

Дочь Ирина полагает, что президентская кампания 1996 года стала причиной многих волнений Раисы Максимовны и явилась одной из причин страшной болезни — лейкемии: «Мама очень тяжело всё переживала, и, может быть, в этом плане лейкемия была расплатой».

Когда стало известно, что Раиса Максимовна опасно заболела, бюллетени о состоянии её здоровья передавались всеми радиостанциями, и «Горбачёв-фонд» оказался завален сочувственными письмами и телеграммами.

20 сентября 1999 года около 3 часов утра по местному времени (6 часов по Москве) в университетской клинике германского города Мюнстера Раиса Максимовна скончалась. Она умерла от лейкемии в возрасте 67 лет.

Злая ирония судьбы: Раиса Максимовна столько отдала сил, чтобы помочь детям, больным лейкемией. И никаких объективных факторов для этой болезни у неё не было. Диагноз был поставлен достаточно быстро, ещё в Москве, когда она попала в ЦКБ. Но Михаил Сергеевич сказал ей о диагнозе только в Германии. Она боролась, насколько хватало сил, практически до комы. Но болезнь была неизлечима…

«Я много видела людей того поколения и поняла, что у них отношение друг к другу было более бережным, чем сейчас у нас, — говорит дочь Горбачёвых Ирина Вирганская. — Они вступали в брак с признанием взаимной ответственности друг за друга. Между папой и мамой было именно то, что называют настоящей любовью. И оттого, что я это видела своими глазами, во мне навсегда осталась вера в любовь. […]