Глеб Сабакин - Бляди

Заняли столик на отшибе и весь день там протусили, принимая по кандидатке каждые полчаса. Где-то на пятом интервью мне уже наскучило это занятие, и я немного прогулялся.

На каком-то развале купил тетрис, решив вспомнить детство. Вернулся в кафе, засел чуть поодаль от нашего места дислокации и сижу, играю, попивая кофеек.

И только я пошел на рекорд, как вдруг подходит девушка и, ни слова не говоря, лезет под столик и тянет лапы к моей ширинке.

Ты че, курва, охуела, — говорю негромко, чтоб внимания не привлекать. За ухо ее при этом взял и вытащил на свет божий.

Нахалка, и глазом не моргнув, говорит, — да расслабься, давай я тебе отсосу.

Такие вот девушки пошли, представляете.

Смотрю на корешей — ржут, гады.

Иди к дядям, говорю.

Оказывается, они спросили претендентку, какой безбашенный поступок она совершала. Та им в ответ, — сделала минет своему парню под столиком в кафе. Они ей, — а повторить сможешь. Она, — да влегкую, хоть у обоих. Они, — не нам, вон чел сидит, видишь? Она, — думаете, слабо? И пошла брать меня в оборот.

Вот сволочи, думаю, рекорд сорвался.

Кстати, эту наглую морду мы взяли. Она даже после съемок оставалась, ее чуваки в два смычка перли.

Под вечер бармен мне говорит тихонько, — мы с официантками тут поспорили, вы ведь собеседования проводите, что за работа?

Да мы это, говорю, для порнухи актрис подбираем.

Понятно, смеется, секрет, значит.

Говоришь правду людям — не верят. А когда врешь безбожно — принимают все за чистую монету.

Потом дня три снимали, но не очень усиленно, оставляя себе время на пляж и кабаки.

Сам процесс съемок описывать вряд ли стоит, — все прошло как обычно, ничего выдающегося не произошло.

И артисты провинциальные ничем от столичных не отличались. Только вопросами замучили, как можно в Москву попасть. На это, честно говоря, ответа у нас не имеется.

А затем несколько дней предавались веселью в компании моих местных закадык. Эти дни я плоховато помню, ибо вкидывание в организм всякого зла происходило круглыми сутками.

Хотя один эпизод припоминаю.

Приехали в ночной клуб. Я давно в клубах не бывал, отвык уже. В Москве так и вообще ни разу не посещал, — тошнит меня от пафоса и псевдогламурности публики в московских клубах.

Так вот, крутилась вокруг меня полночи какая-то кобыла. И так, и сяк вьется, — то жопой на танцполе ко мне прижмется, то у стойки подсядет напротив и зенки строит, то на белый танец пригласит. Я ноль внимания, — а зачем она мне? Я все эти клубные интрижки насквозь вижу, мне они не интересны.

Под утро все пьяницы разъехались, на танцполе одни наркоманы остались. Сижу за столиком, сочок потягиваю, на танцоров смотрю.

Подруливает эта мадам, садится рядом, и с ходу, — скажи мне честно, ты голубой?

От растерянности я даже грубость не успел придумать. Нет, говорю, а что?

Ну, тогда я не пойму, что с тобой не так. Почему ты на меня не реагируешь?

А что, должен?

Может, ты в клубах первый раз? Тут так принято, — угостил коктейлем, потанцевали, поехали к тебе.

Зачем?

Ты колхозник, что ли, какой, — барышня нервничает уже, — мы же молоды душой и телом, надо ублажать обе субстанции, брать от жизни все.

Послушай, говорю, субстанция. Я работаю режиссером порно, и таких, как ты у меня — хоть жопой ешь. И за коктейли пусть тебя кто-нибудь другой ебет.

Импотент чертов, — вскакивает, стартует к выходу.

Оборачивается, добавляет, — и пиздобол.

Неудачная ночь у девушки, вероятно.

Короче говоря, поездка удалась на славу, надо почаще такие устраивать.

В конце дня делали небольшой разбор полетов.

Актер, сыгравший роль вуайериста-рукоблуда, говорит, — господи, как стыдно-то, мне ведь вообще дрочить западло, тем более прилюдно.

Кто-то ему ответил, — ты что, дурачок, какое же это западло?

И завязался разговор об онанизме, о том, какая это полезная и выгодная штука и что дрочат все. А также все разоткровенничались, кто как часто, где и как.

Создалось ощущение, что все только и мастурбируют, причем всюду.

Вован поведал, что каждое его утро начинается с сеанса, не вставая с постели. А сливает в специальный дежурный стаканчик на прикроватной тумбочке. Модель похвасталась, как на свадьбе, будучи свидетельницей, теребила секель под столом. Актер рассказал, что как-то успел передернуть затвор, поднимаясь в лифте на шестнадцатый этаж.

Все наперебой делятся залихватскими историями о своих онанистских подвигах.

А помните Ненасытного, говорит Антоха, и все заржали.

Это я дал Ненасытному такую погонялу. Это был какой-то нимфоман, сколько ни трахался — все мало ему. Пару раз его заставали за рукоблудием в душе после тяжелого трудового дня, когда некоторые артисты жаловались, что у них члены вот-вот отвалятся. У Ненасытного было две особенности. Первая — во время секса он не контролировал мимику лица, особенно в момент оргазма, и это было невероятно смешно. Вторая — его чрезмерная обидчивость. Безобидные шутки в свой адрес он воспринимал как унижения. В конце концов покинул нас с апломбом, мол, не цените вы меня, издеваетесь, поэтому ухожу.

Кто-то из артистов Верку спросил, — а тебе, мол, нечем похвастаться?

Та огрызнулась, — тебя, дескать, это никак не должно волновать.

Нечего, типа, субординацию нарушать такими вопросами.

Что, смеюсь, Вера Павловна, за живое, что ли, задели?

Сам-то, говорит, частенько поди с Дуняшей зажигаешь?

Ну так, говорю, бывает иногда.

А сам сижу и чувствую себя чужим в этом кружке онанистов. Когда последний раз дрочил — и не припомню уже. Не нравится мне, честно говоря, это как массаж самому себе делать — ощущения не те.

Хотя, очень удобная штука, особенно в современных мегаполисах, где люди порою горят на работе и им не до секса. Чем, например, после работы ехать на другой конец Москвы, чтоб кинуть палку, — куда проще вздрочнуть за пару минут и успокоиться.

Еду как-то раз в электричке немного поддатый. Ночь почти уже, вагон пустой. За пару минут до моего выхода напротив садится барышня, малость шалавистого вида.

Чего надо ей, думаю, вон мест сколько.

С минуту разглядываю ее внаглую, — а чего стесняться, сама подсела. Она в ответ глазками стреляет, видать, соблазнить хочет.

По ходу, думаю, кунка чешется. Но ебать тебя, дорогуша, вряд ли буду, хоть ты и похожа на актрису какую-то. На Екатерину Редникову, что ли.

Перед самым выходом говорю, — девушка, хотите сняться в порно?

Та кокетливо, — хочу.

Давайте, говорю, координаты свои, позвоню скоро.

Достает блокнот из сумочки, вырывает листок, пишет имя, телефон и метро — Беговая.

Проститутка, что ли, думаю, зачем метро-то мне знать?