Владимир Ковтонюк - Разъезд Тюра-Там

Спиной к пропасти, ощупывая на поверхности скалы каждую трещину, в кровь срывая ногти, ему все же удалось сделать это. Уже уверенно стоя на карнизе, он взглянул, куда поставить правую ногу для следующего шага, и тут Юрка, как-то неожиданно для самого себя, увидел под собой скалу, уходящую почти отвесно вниз. А там, далеко внизу, — узкую ленту каменистой дороги и речку Теберду с белыми завитками бурунов.

Вот тут-то он испугался по-настоящему. Желание выбраться, каких бы это сил ни стоило, постепенно уступало возможности легонько оттолкнуться пальцами рук.

Борясь с самим собой, он взглянул вверх. Появляясь из-за скалы, по небу плыли кучевые облака, отчего Юрке казалось, будто скала падает вместе с ним в бездну Но тут его глаза увидели небольшую серую ящерицу, прилепившуюся к скале и гревшуюся в лучах весеннего солнца. Ящерица с полным безразличием наблюдала за происходящим, и это вдруг успокоило его, и он непередаваемым усилием воли заставил себя выбраться, заплатив за это на всю жизнь боязнью высоты.

Понятно, что потерявший надежу Юрка от Лялькиного предложения слегка опешил:

— А знаешь, где я учу? На Кубани, вон там, — и указал на свое место выше по течению.

— Ну и что? Мне бы только математику свалить, а дальше я сама.

Они взяли билеты, учебники и пошли. Лялька впереди легко и свободно, даже с некоторым вызовом, а он — отстав на несколько метров, показывая всем своим видом, что идет исключительно по принуждению.

Каждый билет они учили намного дольше, чем это понадобилось бы Юрке одному.

Лялька сидела, охватив руками колени, и неотрывно смотрела на меняющийся каждое мгновение бег воды, а Юрка перелистывал учебники, но ничего толком не видел и не понимал.

А видел ее ноги, покрытые светлым пушком, и прилипшие к ним песчинки и тогда, побаиваясь, что она догадается об этом, спрашивал, понятно ли ей то, что они пытались выучить.

Лялька, отрываясь от воды, утвердительно кивала и переводила отрешенный взгляд на него, и ее синие глаза наполняли его душу, заставляя вздрагивать.

Когда же она утвердительно кивнула и по поводу бинома Ньютона, до Юрки, наконец, дошло, что она находится в каком-то другом, неведомом ему мире.

Вот тут-то он, хорошо не подумав, ляпнул:

— А хочешь, я Кубань переплыву?

Царским движением она повела головой и взглянула на него, и Юрка в подтверждение своей догадки увидел, что сейчас ни один Ньютон с самым совершенным мышлением не способен хотя бы тенью отразиться в ее безоблачных глазах.

Конечно, Юрка хорошо не подумал: Кубань, скатываясь по перекату выше по течению, набирая силу после небольшого поворота, вновь неслась всей своей массой на противоположный крутой берег.

А чтобы тот берег не подмывало, его защитили дамбой — стенкой из плетеных фашин; дамба, с одной стороны засыпанная булыжником, другой стороной удерживала напор воды.

Посреди реки, как раз между перекатом и дамбой, торчал островерхий камень, иногда из воды выныривал его островерхий клык, через который тонкой пленкой переплескивалась вода.

Лялька пристально осмотрела реку, оценивая будущую траекторию Юркиного движения: совершенно верно, если он начнет плыть у самого переката, приложит зверские усилия и окажется по ту сторону черного камня, то благополучно выплывет на той стороне реки еще до дамбы.

Если же он не сможет выложиться, то случится одно из двух: либо его изуродует о камень, либо он проплывет мимо камня с ближней стороны. И тогда затраченные усилия окажутся напрасными. Поток воды отбросит Юрку к этому берегу, и он уже не сможет вернуться, мощный поток неминуемо понесет его на дамбу.

А там… Страшно подумать, острые обломанные ветки, каменная стена, о которую всей мощью бьется водный поток, и, поворачивая, несется вдоль этой стены недобрую сотню метров.

Оценив ситуацию, Лялька твердо сказала:

— Не-а, ни за что не переплывешь!

Юрка встал и пошел к перекату, изредка поглядывая на реку, будто соразмеряя свои возможности с ее нравом.

Дошел до переката, немного постоял и вошел в воду. Оскальзываясь на камнях и пытаясь как можно дольше устоять под напором течения, он двинулся вперед. Вода сбила его с ног и понесла.

Плыл он уверенно, так как не раз покорял эту реку, правда, в других местах.

Он чувствовал, что Лялька наблюдает за ним, переживает за него, а, возможно, и сожалеет, что не остановила его, а, наоборот, подтолкнула пуститься в такое безрассудное плавание.

А вдруг с ним случится беда? Тогда Лялька всю жизнь будет помнить его — смелого, сильного, умного и отчаянного, и никто не сможет перечеркнуть этого в ее памяти.

Поднимая голову при очередном взмахе рук, он видел приближающийся камень. Наступило мгновенье, потребовавшее однозначного решения — плыть вперед с риском попасть на клык черного камня, или приостановиться на долю секунды, чтобы проскочить мимо камня со стороны того берега, откуда он начал плыть. И хотя это почти означало катастрофу, Юрка был все-таки вынужден приостановиться. Он так и не смог заплыть за камень, и река теперь мчала его на дамбу.

Он лежал на левом боку, вытянув вперед руки и ноги, чтобы спружинить, насколько это возможно, предстоящий удар. И все же удар был так силен, что вышиб воздух из его легких. Юрка сразу обессилел и попытался судорожно цепляться за торчащие острые обломки ветвей.

Но сучки обламывались, и его тело, припечатанное водой к дамбе, скользило по ней, и в него впивались и царапали острые шипы ветвей. Иногда удавалось ухватиться за, казалось бы, прочную ветку, но мощь течения побеждала Юрку, обрывала кожу с ладоней и неумолимо тащила его дальше.

Юрку охватила паника. Он понял, что на дамбу не выбраться, через несколько секунд его покинут последние силы и вода расшибет его о камни.

Тут он решился из последних сил оттолкнуться от дамбы, чтоб оказаться в центре мчащегося потока.

Его легкие рвались от желания сделать хотя бы спасительный маленький вдох, но проблесками сознания заставлял себя не делать этого до тех пор, пока река сама не решила исторгнуть его из себя как инородное тело. Он сделал усилие, чтоб вынырнуть и осмотреться. Разлепив глаза, он увидел, что поток несет его к отмели.

Юрка возвращался к месту, где они готовились к экзамену тем же путем, которым они шли недавно с Лялькой.

От полученных ударов тело болело, но он все равно ощущал себя победителем.

Ему казалось, что вот выйдет он из олешника, а навстречу поднимется сияющая Лялька, восхищенная его отвагой и ловкостью, и исчезнет незримая преграда. Встанет Лялька навстречу, и он скажет ей, как она дорога ему, и хотя им придется вскоре расстаться, но это мелочь, если они пообещают друг другу ждать, И все остальные люди перестанут для них существовать, да что там перестанут, уже не существуют!