Вадим Эрлихман - Король тёмной стороны. Стивен Кинг в Америке и России

Санитарный вертолет уже садился, когда в больницу приехали жена Кинга и двое его детей. Табита Кинг, еле сдерживая слезы, стерла влажными салфетками кровь с лица мужа и вынула из его волос осколки стекла. Посещение длилось всего десять минут, после чего родственников попросили удалиться, а больного на каталке отвезли в вертолет. На высоте он вдруг начал задыхаться, и двое летевших с ним врачей поняли, что у него вдобавок ко всему пробито легкое, и наступает коллапс. Чтобы избежать худшего, пришлось быстро вставить в плевру стальную трубку. Еще десять минут, и вертолет приземлился на бетонной площадке рядом с Медицинским центром. Кинга опять погрузили на каталку и быстро повезли внутрь. Тогда он был уверен, что умирает, и прошептал одному из врачей: «Скажите Табби, что я ее люблю». «Сам скажешь» — последовал ответ. К тому времени медики почти не сомневались — несмотря на все травмы, пострадавший будет жить.

Помимо всего прочего, у Кинга обнаружились сотрясение мозга и несколько трещин в позвоночнике. Но опаснее всего был перелом правой ноги — еще немного, и ее пришлось бы отнять из-за нарушения кровообращения. В первый же вечер врачи разрезали ногу в двух местах, чтобы снять давление раздробленной берцовой кости и восстановить кровоток. За следующие две недели 43-летний опытный хирург Дэвид Браун провел пять сложнейших операций, сложив ногу больного буквально по кусочкам. После этого к ноге прицепили тяжелый стальной фиксатор, привинтив его к костям ноги толстыми штифтами. С этим неуклюжим приспособлением Кингу велели учиться ходить. А штифты медсестры трижды в день вывинчивали и промывали перекисью водорода, чтобы они не вросли в мясо. 25 июня больной в первый раз встал и сделал три шага к унитазу. Боль оказалась такой сильной, что он заплакал. Дальше было легче, и в День независимости 4 июля он смог в кресле-каталке выехать во двор, чтобы посмотреть фейерверк — его любимое развлечение с детских лет. Кресло везла Табита, которая сняла квартиру рядом с госпиталем и каждое утро приносила мужу завтрак.

Утром 9 июля Кингу позволили вернуться в дом в Бангоре, где он с семьей жил почти двадцать лет. В день выписки из госпиталя он весил 75 кг против обычных 95 (кстати, его рост — метр девяносто три, чтобы больше не упоминать этой знаменательной детали). Врачи прописали ему усиленное питание и ежедневную физкультуру, включая прогулки на костылях с привязанным к ноге фиксатором. Постепенно он стал выбираться из дома — съездил к дантисту, потом посетил бангорский книжный клуб, где читала рассказы его знакомая Тэсс Герритсен. Оба раза Табита была рядом и зорко следила, чтобы никто не задел в тесноте его больную ногу — это могло вызвать новое смещение костей.

Через месяц, 4 августа, доктор Браун извлек из его колена штифты. Впереди были еще две операции, и к концу осени Кинг смог передвигаться свободно, хотя и не так быстро, как раньше. Еще 25 июля он после долгого перерыва сел за свой «Макинтош». Он боялся, что не сможет писать. Что его, как писателя Майка Нунэна из недавней книги «Мешок с костями», тут же одолеет тошнота. Или на экране вдруг начнут появляться непонятные слова, написанные чьей-то чужой рукой. Ничего такого не случилось, но первые пятьсот слов дались с неимоверным трудом. «Я переходил от слова к слову, — вспоминал Кинг, — как глубокий старик переходит поток по скользким камням». [2] Пер. М. Левина. Мешала и непривычная обстановка — он не мог подняться в кабинет на втором этаже, и Табита поставила ему стол в небольшом заднем холле за кладовкой. Мысли ускользали, ставшие за много лет привычными приемы куда-то ушли, но он упрямо писал и за полтора часа «сделал» три страницы. Это было куда меньше обычной нормы, но главное произошло — власть над словами возвращалась к нему.

В январе 2000 года суд округа Камберленд рассмотрел дело Брайена Смита, обвиненного в двух преступлениях: создании опасной ситуации на дороге и нанесении тяжких телесных повреждений по неосторожности. Первое влекло за собой лишение водительских прав, второе — тюрьму. Кинг через своего пресс-секретаря поддержал первое обвинение. Он заявил: «То, что этот человек отнял у меня — мое время, душевный покой и телесную легкость — не вернет никакое наказание». Писатель не хотел мстить Смиту, но был твердо намерен убрать его с дороги, где тот мог задавить кого-нибудь еще. Окружной прокурор согласился с Кингом — в этой части Мэна редко спорили со знаменитым земляком, — и Смит получил полгода условно и лишился прав сроком на год. У него хватило ума не возражать против вердикта, но уже через неделю он с обидой говорил знакомым, что с ним поступили несправедливо. В интервью «Бангор ньюс» в октябре он заявил: «Конечно, раз это Стивен Кинг, для него установили особые правила. Я для них стал подопытной морской свинкой… Ну да, я сбил его, тут сказать нечего. Но почему они не понимают, что это была случайность?»

Многие знакомые жалели Смита — все-таки он был не таким мерзавцем, каким его изображали в газетах. Он искренне жалел о случившемся и не раз устно и письменно просил прощения у Кинга. После аварии его жизнь изменилась к худшему — к судебным передрягам добавились проблемы со здоровьем. Со времени собственной травмы он ходил с тростью, а теперь стал жаловаться еще и на боли в желудке. Его приятельница Лайза Каури, на которой он собирался жениться, вспоминала: «Он не раз предлагал мне починить машину или помочь по хозяйству. Это было тяжело для него, всякий раз он мучился от боли, но все равно помогал». Другая подруга, Джуди Таунсенд, говорила репортерам, что Смит хотел купить компьютер и выучиться мебельному дизайну. Еще он собирался написать книгу о своей жизни.

Однако первым делом он выставил на продажу свой фургон в надежде, что кто-нибудь из коллекционеров заплатит хорошие деньги за машину, сбившую Стивена Кинга. «Должен же я на что-то жить, — снова и снова терпеливо объяснял он репортерам. — Отобрав права, они оставили меня без средств». Кинга не порадовало известие, что «додж», ставший причиной его страданий, продолжит свою жизнь в руках неизвестных людей. Он столько написал об одушевленных злобных механизмах, что вполне мог представить, как фургон Смита является среди ночи к его крыльцу, сверкая фарами и требуя крови. Поэтому он поручил своему поверенному Уоррену Силверу приобрести автомобиль за любую цену, чтобы позже уничтожить его. Покупка состоялась 10 июля — «додж» обошелся Кингу в полторы тысячи. Правда, его обещанное публичное уничтожение так и не состоялось. Судьба фургона стала одной из многих тайн, окружавших личную жизнь писателя.

Домыслам вокруг происшествия не было конца. Нашлись те, кто обвинял в случившемся самого Кинга. Говорили, что он шел прямо по дороге или по другой ее стороне, спиной к движению. Полиция быстро доказала, что это не так. Тогда разнесся другой слух — писатель на ходу читал книжку, новый роман Бентли Литтла «Дом», который нашли рядом с ним на обочине. Ему пришлось объяснить репортерам: «Я всегда брал книгу, когда шел гулять. Но на этом участке дороги никогда не читал, поскольку там обзор закрыт и нужно внимательно глядеть по сторонам, что я и делал». Действительно, отрезок, где случилась авария, был единственным «слепым» участком шоссе № 5 до самого Фрайбурга.