Майя Бессараб - Лев Ландау

В период столь своеобразного обучения Ландау выработал метод, сохранившийся у него на всю жизнь. Он проглатывал огромное количество научных журналов. Но в каждой статье определял только постановку задачи и затем смотрел в конец статьи, чтобы узнать результат. Промежуток не читал, утверждая: «Мне нужно узнать от автора, что он делает; как делать, я сам знаю лучше».

В 1926 году в журнале «Zeitschrift fur Physik» была напечатана первая научная работа Ландау «К теории спектров двухатомных молекул».

Статья восемнадцатилетнего студента — развитие идей Гейзенберга, Шредингера и других основателей квантовой механики.

«Когда я познакомился с общей теорией относительности Эйнштейна, я был потрясен ее красотой, — много лет спустя рассказывал Ландау ученикам. — Статьи Гейзенберга и Шредингера привели меня в восхищение. Никогда раньше я с такой ясностью не ощущал мощь человеческого гения».

В 1926 году студент пятого курса университета Лев Ландау поехал в Москву на V съезд русских физиков. Съезд открылся 15 декабря и продолжался пять дней. Ландау выступил с докладом «К вопросу о связи классической и волновой механики», выступал и в прениях, полемизируя с В.Е. Лашкаревым, допустившим неточность в трактовке теории гравитации.

Дипломную работу Лев выполнил намного раньше срока. Защиту назначили на 20 января 1927 года. После защиты профессор спросил выпускника, где он намерен работать. Ландау ответил, что еще не решил окончательно.

— Зачем выпускают столько физиков? — проворчал он. — Я же говорил Рождественскому…

После того как Дау поссорился с Иваненко, «джаз-банд» распался…

В биографической повести известного французского физика русского происхождения Анатолия Абрагама приведен разговор с университетским приятелем Дау Георгием Гамовым:

«Я рассказал Гамову о своей поездке в Россию и о встрече с Ландау. Он погрузился в думу, потом сказал: “Нас было трое неразлучных: Ландау, И. да я. Нас звали Три мушкетера. А теперь? Ландау — гений, И. — все знают кто такой, а я — вот где”.

Он ткнул стаканом в самого себя, развалившегося на диване. Читатель поймет, я надеюсь, что я не смог отказаться от соблазна сблизить еще раз Трех мушкетеров, хоть на бумаге».

Соблазн соблазном, но Дау не мог слышать имени И.; по свидетельству его учеников, мэтр считал, что И. уже давно не физик и его единственное занятие — защита советской науки от тлетворного влияния Запада. К Гамову, уехавшему в Америку, у Дау было более сложное отношение; я заметила, что Дау говорил о нем с грустью.

Да, в юности все Три мушкетера были яркими личностями, но только один не утратил молодого блеска, только один остался вечным юношей.

Это — Дау.

В 1927 году Ландау поступил в аспирантуру Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ), где вскоре был зачислен в группу теоретиков, которой руководил Яков Ильич Френкель. В группу, кроме Ландау, вошли В.А. Фок, М.П. Бронштейн и Д.Д. Иваненко. Лев подружился с Матвеем Бронштейном, остроумным, мягким и отзывчивым человеком.

В это время Ландау начинает новую работу под названием «Проблема торможения в волновой механике». Анализируя механизмы торможения излучением, он (независимо от фон Неймана) вводит в квантовую механику новое важнейшее понятие — матрицы плотности.

Дау по-прежнему много занимается. Физика доставляет ему огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Его имя приобретает известность: ученые в своих исследованиях ссылаются на его работы. Иностранные физики, приезжающие в Ленинград, снова и снова предлагают Дау принять участие в своих семинарах.

В 1928 году в Москве состоялся VI съезд физиков. Благодаря стараниям директора ЛФТИ академика А.Ф. Иоффе он был прекрасно организован. Этот съезд вошел в историю науки. В его работе приняли участие Лебедев, Рождественский, Рожанский, Фок; многочисленные зарубежные гости: Бор, Дирак, Дебай, Бриллюэн, Франк, Джордж Эразм Дарвин, Ладенбург, Льюис.

Большая аудитория физического факультета на Моховой. Съезд открывается докладом аспирантов Ленинградского физико-технического института Л Д. Ландау и Д.Д. Иваненко «Основания квантовой статистики». Второй доклад Ландау и Иваненко назывался «Принцип причинности в современной физике». Третья работа Ландау, представленная съезду — «Магнитный электрон в волновой механике», — выполнена им без соавтора.

Прения велись на немецком языке. Дау довольно свободно говорил по-немецки и по-французски и очень сожалел, что не знает английского: между англичанами и американцами часто вспыхивали споры, которых он не понимал. Заседания секции теоретической физики были посвящены в основном квантовой и волновой механике, электрону Дирака, позитрону, а также проблемам оптики. На заключительном заседании съезда была принята резолюция об организации новых научно-исследовательских физических институтов в Харькове и в Томске.

В тот же день вереница автобусов доставила участников съезда на Курский вокзал: полтораста делегатов отправлялись в Нижний Новгород. В Нижний прибыли утром. Днем бродили по городу. Г. Льюис и Ф. Франк выступили с докладом перед студентами местного университета: Льюис рассказал о статистических основах термодинамики, Франк — о теоремах классической механики, применимых в квантовой механике.

Вечером поднялись на пароход. Началось путешествие вниз по Волге. Величавое спокойствие реки, необычная обстановка, сочетание серьезных научных докладов и безудержного мальчишеского веселья — все создавало отличное настроение.

В Саратове сошли на берег. По железной дороге добрались до Тифлиса. Здесь иностранные физики распрощались с советскими.

Дау, Дмитрий Иваненко, Борис Кравцов и Яков Френкель прибыли в Теберду. Тут была назначена встреча с Ксаной Карзухиной и Любой Симоновой, которую вскоре стали называть Рикки, потому что она, как мангуст Рикки-Тикки-Тави из сказки Киплинга, не боялась змей и, чтобы это продемонстрировать, засовывала себе в рукав ужа.

Началось путешествие по Военно-Грузинской дороге. Туристов сопровождали проводники-карачаевцы. Дау был единственный в группе, кто вызывал у них беспокойство, поэтому, когда приходилось переходить по мосткам через горные речки и расщелины, они переносили его на плечах.

Чтобы оправдать себя в глазах друзей, Дау придумал теорию, что центр тяжести у него расположен не так, как у других людей, поэтому трудно сохранить равновесие.

Когда подходили к Клухорскому перевалу, деньги были на исходе. Чтобы не потерять оставшийся капитал при встрече с рыцарями больших дорог, Дау завернул последнюю пятерку в бумажку и спрятал ее в башмак. Можно представить себе, во что она превратилась к концу перехода!