Иван Ласкин - На пути к перелому

А огневой бой полыхал все жарче. Вдруг доклад комбата Слезникова: автоматчики противника обходят Чоргунь. Таран снова занервничал и попросил разрешения направиться в этот батальон.

Мы не возражали, но поскольку не видели на его наблюдательном пункте ни одного офицера штаба, то спросили, кто же и откуда будет управлять остальными силами полка в этот период. Таран, не раздумывая ни мгновения, приказал телефонисту передать начальнику штаба, чтобы тот следил за боем на правом фланге. Покидая НП, командир успел попросить нас сузить участок обороны его полка, передав часть его соседу справа - 514-му полку 172-й дивизии. Мы пообещали об этом доложить коменданту сектора.

А он, пригнувшись, побежал вперед. За ним поспешил матрос с телефоном и катушкой.

Зная, что 514-й полк нашей дивизии наполовину уже был укомплектован и что на него пока никто не наступает, я позвонил коменданту сектора Н. О. Абрамову и предложил сузить ширину участка обороны Тарана.

- Можете отдавать от моего имени любые распоряжения, направленные на укрепление обороны, - ответил контр-адмирал. - Вам виднее...

В этот же день 1-й батальон 514-го стрелкового полка перекрыл Ялтинское шоссе.

В день 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции группа коммунистов и комсомольцев 18-го батальона морской пехоты совершила героический подвиг, один из самых ярких за время обороны Севастополя.

Этот батальон под командованием старшего политрука Е. О. Мельника оборонял высоту севернее селения Дуванкой. На небольшую группу моряков, возглавляемую политруком Н. Д. Фильченковым, двинулось семь танков. Завязалась неравная схватка. Морские пехотинцы не дрогнули. Бутылками с горючей жидкостью они подожгли один за другим три танка. Остальные четыре повернули вспять. Но вскоре на смельчаков ринулось уже пятнадцать танков врага. Связками гранат моряки уничтожили еще четыре танка. Остальные продолжали продвигаться вперед. Пали под свинцовыми струями Иван Красносельский и Василий Цибулько. Теперь в группе осталось только трое: политрук Фильченков и морские пехотинцы Данила Одинцов и Юрий Паршин. Но они не отступили ни на шаг, уничтожили еще три танка, но уже ценой своих жизней: стальная лавина смяла героев-моряков.

Десять танков остались полыхать на крошечном пятачке. У механиков уцелевших гитлеровских машин и автоматчиков, видимо, сдали нервы: они стали поспешно отходить.

Всем пятерым морякам - коммунисту Н. Д. Фильченкову и комсомольцам Ивану Красносельскому, Даниле Одинцову, Юрию Паршину и Василию Цибулько было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Несмотря на то что в эти дни взломать оборонительные рубежи Севастополя пытались довольно крупные силы врага, прорваться к городу он не мог. Да, немногие защитники уцелели в первых жестоких боях под Севастополем, но своих рубежей не отдали и сорвали приказ Гитлера захватить город к 1 ноября.

Теперь становилось ясным, что гитлеровские полчища не способны ни задержать, ни тем более обескровить отходившие силы Приморской армии. Это сразу же увидела Ставка Верховного Главнокомандования и поэтому своей директивой от 7 ноября 1941 года потребовала: "Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами"{12}.

9 ноября на севастопольском плацдарме уже были 25-я и 95-я стрелковые дивизии и некоторые подразделения нашей 172-й дивизии.

В последующие дни, пробиваясь по горным тропам и лесам, к нам стали подходить отставшие бойцы, отдельные подразделения.

В Севастополь прибывали закаленные в боях воины. Каждый из них по смелости и мужеству был под стать героям-морякам, ратная слава которых уже гремела по стране. Итак, Севастопольский гарнизон усилился теперь более чем на 30 тысяч бойцов и 350 стволов полевой артиллерии и минометов.

9 ноября 1941 года командующий СОР генерал И. Е. Петров издал приказ о создании секторов. В целях объединения действий всех частей и отрядов и организации надлежащего управления ими, с учетом опыта обороны осажденного города Одессы и первых дней борьбы в Севастополе, создавалось четыре сектора обороны. Был определен состав каждого из них и назначены коменданты секторов из числа командиров дивизий Приморской армии.

Первый сектор прикрывал балаклавское (приморское) направление. В него входили 40-я кавалерийская дивизия полковника Ф. Ф. Кудюрова и 383-й стрелковый полк 172-й стрелковой дивизии. Комендантом сектора был назначен полковник П. Г. Новиков, военкомом - полковой комиссар А. Д. Хацкевич.

Второй сектор прикрывал важное направление Ялта, Севастополь. В составе его были 172-я стрелковая дивизия (без 383-го стрелкового полка), 2-й Черноморский полк морской пехоты (командир майор Н. Н. Таран), 1-й Севастопольский полк (командир полковник П. Ф. Горпищенко), 31-й стрелковый полк 25-й Чапаевской дивизии (командир подполковник К. М. Мухамедьяров), 134-й гаубичный артполк (командир майор И. Ф. Шмельков) и 52-й артиллерийский полк (командир подполковник И. И. Хаханов). Обязанности коменданта были возложены на меня, а военкомом стал комиссар П. Е. Солонцов.

Третий сектор, в который входили 25-я Чапаевская стрелковая дивизия (без 31-го стрелкового полка), 3-й морской, 2-й Перекопский полки и 7-я бригада морской пехоты (командир полковник Е. И. Жидилов, комиссар Н. Е. Ехлаков), прикрывал центрально-восточное направление. Комендантом сектора назначался командир Чапаевской генерал-майор Т. К. Коломиец, военкомом комиссар этой же дивизии бригадный комиссар А. С. Степанов.

Четвертый сектор прикрывал направление Бахчисарай, Севастополь. Здесь держали оборону 95-я стрелковая дивизия, 8-я бригада морской пехоты (командир полковник В. Л. Вильшанский, позднее - полковник П. Ф. Горпищенко) и местный стрелковый полк. Комендантом сектора стал командир 95-й стрелковой генерал-майор В. Ф. Воробьев, военкомом - полковой комиссар Я. Г. Мельников{13}.

Каждый сектор имел довольно сильную полевую артиллерию и получал мощную огневую поддержку дальнобойных береговых батарей. Такой сектор в оборонительном бою вполне мог противостоять ударной силе двух немецких дивизий.

Мы решили, что в нашем секторе главные бои развернутся за опорный пункт Камары, расположенный несколько южнее Ялтинского шоссе, и за гору Гасфорта, которая господствовала над Чернореченской долиной и Ялтинским шоссе (с севера) и на которой находилось старое кладбище с высокой кирпичной церковью. Сюда во время первой обороны Севастополя (1854-1855 гг.) свозили останки итальянских солдат и офицеров, осаждавших Севастополь в союзе с англичанами, французами и турками.

Теперь все защитники Севастополя называли эту гору высотой с Итальянским кладбищем. Будем так называть ее и мы. Так вот, на оборону селения Камары и высоты мы сосредоточили все наши усилия. Это решение одобрил командарм, и, как показал потом ход боев, оно оказалось правильным.