Иван Ласкин - На пути к перелому

- Живы ли полки?

- Вся дивизия ведет бой, товарищ командующий. Потери большие, но более подробно об этом доложить не могу.

- Докладывайте мне чаще, Иван Андреевич. А я сейчас передам генералу Моргунову, чтобы он усилил на вашем направлении огонь береговых батарей. Кроме этого пошлем авиацию. Прошу сообщить личному составу полков Устинова и Шашло, что Военный совет армии восхищен их стойкостью и мужеством.

Едва я положил трубку, как услышал за санной тревожный голос комиссара.

- Смотри, смотри! - кричал он. - На окопы боевого охранения снова движется цепь, а справа подходят группы автоматчиков и окружают роту. Надо бы им помочь огнем...

Но артиллерия бить туда не могла, ведь немцы находились в непосредственной близости от наших окопов.

Вначале гитлеровцы стреляли из автоматов, затем стали бросать гранаты в наши окопы.

Боевое охранение, увы, молчало.

- Наверное, у ребят не осталось боеприпасов, ведь они ведут там бой более двух часов, - проговорил начальник разведки дивизии Анатолий Поляков.

Да, это было так. Мы видели, как фашисты с двух сторон ворвались в окопы, как завязалась там жестокая рукопашная схватка - единственный вид боя, который еще были в состоянии вести красноармейцы роты. Падали гитлеровцы, падали советские воины. Лишь некоторые наши солдаты, то ли не устояв, то ли получив приказ на отход, стали спускаться в Бельбек. Но справа туда уже прорвалось целое немецкое подразделение.

Впоследствии стало известно, что воины этой героической роты уничтожили около 150 гитлеровцев.

В донесении говорилось, что враг превосходящими силами окружил 2-ю роту, но ни бойцы, ни командиры не дрогнули, не оставили своих позиций и продолжали сражаться до последней капли крови. Весь личный состав роты погиб геройской смертью, но не отступил ни на шаг.

А несколько правее позиций боевого охранения дралась еще одна рота. К ней был направлен санинструктор Иван Иванович Кучер.

Под огнем он добежал до дороги у самого селения и упал в кювет, где лежали два наших раненых солдата. Один из них продолжал вести огонь. А неподалеку в этом же кювете были немцы. Они бросали гранаты и палили из автоматов. Но пули шли выше, а гранаты не долетали. Кучер хотел перевязать тяжело раненного солдата, но тот отказался: бей, мол, лучше немцев.

В этот момент возле них появилась наша разведчица Мария Байда, которая до этого с другими разведчиками находилась на линии боевого охранения. Мария была ранена в голову.

- Давай перевяжу, - предложил ей Кучер.

- Никакой повязки мне не надо, Ваня, стреляй фрицев! - крикнула она и, устроившись у бруствера, стала короткими, расчетливыми очередями бить по гитлеровцам.

Немецкие солдаты большой группой внезапно выскочили из укрытия и ринулись на позицию.

- Встретим гадов как следует! - поднялся во весь рост над кюветом Иван Кучер, но, успев уничтожить из карабина только одного офицера, рухнул на землю, скошенный осколками гранаты.

- Нас просто не возьмешь! - крикнул один из разведчиков и бросил в толпу гитлеровцев, которые подошли почти вплотную к нему, несколько последних гранат. Вся группа автоматчиков была уничтожена, но и разведчик погиб.

А Мария Байда, старшина 2-й статьи Мосенко и еще два бойца меткими выстрелами продолжали разить гитлеровцев, которые наседали цепь за цепью, группа за группой. Рядом с разведчицей разорвалась вражеская граната. Мария еще раз была ранена, но сражалась до самого вечера, когда разведчикам все-таки удалось прорваться через кольцо окружения.

События развивались не в нашу пользу. На фронте 79-й бригады группы вражеских автоматчиков стали просачиваться в глубину обороны и вышли к высоте, где находились наблюдательные пункты командира 3-го дивизиона 134-го гаубично-артиллерийского полка капитана Д. В. Халамендыка и командира 9-й батареи младшего лейтенанта Ф. Т. Сухомлинова.

Снаряды и мины противника взрывались у самого НП капитана Халамендыка. Вскоре туда приблизились вражеские автоматчики.

- Всем к брустверу! - командует офицер и первым бросает гранаты. Метко стреляют и его бойцы. Завязался ближний бой. Вражеская пуля впивается в грудь Халамендыка, но он продолжает руководить боем. А немцы лезут напролом. И вот брошена последняя граната, умолкли автоматы: патроны иссякли.

Вдруг совсем рядом застрочил пулемет. Это на выручку артиллеристам подоспели стрелки. Немногие уцелевшие под их плотным огнем фашисты быстро откатились назад.

Почти такая же ситуация в это время создалась и на наблюдательном пункте командира батареи Сухомлинова. С подошедшими гитлеровцами завязался бой. В это время батарею начала бомбить авиация, и орудия ее замолчали.

Немцы начали обходить наблюдательный пункт. Сухомлинов передал на батарею политруку А. К. Канищеву, что кончились гранаты и отбиваться больше нечем.

- Вызываю огонь на себя!.. Вызываю огонь на себя!.. - несколько раз повторил офицер.

Больше с наблюдательного пункта 9-й батареи сообщений не было... Младший лейтенант Ф. Т. Сухомлинов и его товарищи геройски погибли.

В это же время завязалась жестокая схватка и в районе высоты, которую оборонял 3-й батальон 79-й бригады. До полка пехоты противника с танками вышли на самую высоту, где располагались наблюдательные пункты командира 1-го дивизиона 134-го гаубичного артиллерийского полка капитана Н. Ф. Постоя и командира 1-й батареи младшего лейтенанта А. С. Умеркина.

- Хенде хох, рус! - услышал вдруг окрик Умеркин и тут же увидел рядом нескольких гитлеровцев, которые, несмотря на огонь, открытый разведчиками, все-таки ворвались в их окоп. Началась рукопашная. Умеркин из личного оружия сразил трех фашистов. Более десяти гитлеровцев уничтожили и его бойцы. Но и сами они погибли в неравной схватке. Только Умеркину с раненым командиром взвода и связистом удалось вырваться и выйти к своим.

Сплошной огонь непрерывно рвал провода связи. Офицеры штаба дивизии, направляемые в полки, приносили успокаивающие данные об обстановке. Однако нас тревожило состояние обороны на участке 747-го полка В. В. Шашло, и поэтому я направился на его наблюдательный пункт. Со мной пошли начальник химслужбы майор Ф. И. Мойса, лейтенант из штаба артиллерии дивизии и адъютант Иван Ляшенко.

Местность в полосе обороны полков от длительной и мощной огневой обработки врага вздыбилась и стала неузнаваемой: почти полностью была уничтожна растительность, и земля стала черной, сплошь изуродованной воронками.

Мы пробирались по знакомой нам глубокой траншее. Но метров через пятьдесят она оказалась засыпанной.

Пришлось перебегать по вспаханному полю от одной насыпи к другой. В это время появились немецкие бомбардировщики, и снова началась бомбежка. Огненные вспышки окружили нас со всех сторон. Мы укрылись кто где мог, а когда налет закончился, стали искать друг друга. Собрались трое, все целые и невредимые, но четвертого из группы - молодого офицера штаба артиллерии не было. Мы все начали поиски и вскоре неподалеку обнаружили его обезображенное осколками тело. Воронка от авиабомбы была совсем рядом...