Иван Ласкин - На пути к перелому

При движении туда штабных колонн нам все чаще загромождали путь опрокинутые машины и повозки... Все здесь говорило о бегстве.

А рано утром 22 ноября колонны штаба армии и присоединившийся к нам штаб 8-го армейского корпуса проезжали через Калач. Здесь мы увидели страшную картину. Подхлестываемые страхом перед советскими танками, мчались на запад грузовые, легковые и штабные машины, мотоциклы, всадники и гужевой транспорт. Они наезжали друг на друга, застревали, опрокидывались и загромождали дорогу... В лихорадочном стремлении спасти собственную жизнь люди оставляли все, что мешало поспешному бегству..."{82}

Но совсем по-другому держали себя немецкие части, действующие непосредственно на фронте в районе Сталинграда. Здесь все дивизии были хорошо управляемы, полностью сохраняли свою силу и продолжали оказывать упорнейшее противодействие наступлению наших войск. Опомнившись от первых наших ударов, они еще больше смыкались друг с другом, вступали в отчаянные схватки, стремясь удержать подготовленные для зимней обороны позиции, и часто переходили в контратаки, чтобы вернуть утерянные рубежи.

Поэтому наступление войск 64-й армии, не вышедших еще в оперативную глубину противника, проходило в тяжелых условиях.

И все же в течение 20-23 ноября левофланговые соединения армии - 36-я гвардейская, 157-я и 204-я стрелковые дивизии - в упорных боях продолжали взламывать оборону, стойко отражать контратаки, продвигались вперед, вышли на рубеж реки Червленая и закрыли таким образом гитлеровцам все пути отхода на юг и юго-запад.

А подвижная ударная группировка Сталинградского фронта (4-й механизированный корпус), не встречая организованного сопротивления врага в оперативной глубине, продолжала неудержимо наступать в направлении Советского, чтобы сомкнуться с ударной группировкой Юго-Западного фронта, соединения которой стремительно продвигались в юго-восточном направлении к Калачу, и завязать горловину огромного мешка.

22 ноября 26-й и 4-й танковые корпуса 5-й танковой армии овладели городом Калач и сразу же устремились на Советский. Вслед за танковыми частями 5-й танковой и 21-й армий продвигались и стрелковые соединения. Они завершали разгром разрозненных, но все еще сопротивляющихся групп противника, оказавшихся в тылу наших танковых и механизированных корпусов, Окружали их, громили и брали в плен.

Продолжала наступление и 65-я армия Донского фронта.

Таким образом, общий фронт прорыва обороны врага все более расширялся. К полудню 23 ноября была полностью окружена распопинская группировка противника (южнее Серафимовича), а к вечеру завершена ее ликвидация. Только в плен было взято 27 тысяч солдат и офицеров 3-й румынской армии.

Нависшую над 6-й армией угрозу хорошо видел ее командующий Паулюс, и он предпринимал отчаянные попытки не допустить смыкания советских танковых клещей в оперативной глубине. В этих целях были выдвинуты из-под Сталинграда 24-я и 16-я танковые дивизии, которые нанесли сильный, но безуспешный контрудар по нашим танковым частям.

В 16 часов 23 ноября - на пятые сутки наступления - 4-й танковый корпус Юго-Западного фронта под командованием генерал-майора А. Г. Кравченко и 4-й механизированный корпус Сталинградского фронта под командованием генерал-майора В. Т. Вольского соединились в районе Советского и замкнули кольцо окружения, перерезав все коммуникации противника.

Вслед за танковыми корпусами продолжали наступление с севера и с юга навстречу друг другу стрелковые соединения пяти армий, которые и встретились в районе восточнее Советского. Теперь в кольцо была взята группировка врага, насчитывающая одну треть миллиона человек, и образован внутренний фронт окружения.

В окружении оказались 22 дивизии и более 160 отдельных частей, входивших в состав 6-й и частично 4-й танковой немецких армий. Общая численность войск врага здесь превышала 300 тысяч человек.

Первый этап стратегического контрнаступления советских войск был завершен.

Глава пятая.

Крах

В создавшихся условиях командующий 6-й армией Паулюс решил организовать прорыв кольца окружения в юго-западном направлении и вывести армию за Дон, на что запросил разрешения у верховного командования. Отход должен был начаться в ночь на 26 ноября. Мощный танковый клин, усиленный моторизованными частями, должен был проложить войскам дорогу.

Командующий группой армий "Б" генерал-полковник Вейхс согласился с этим предложением и определил рубеж - реку Чир, где должна была закрепиться армия Паулюса после выхода из окружения.

Но Гитлер отход окруженных войск не разрешил. "6-я армия останется там, где она находится сейчас, - заявил он. - Это гарнизон крепости, а обязанность крепостных войск - выдержать осаду". 24 ноября он подписал приказ, в котором требовал от Паулюса продолжать обороняться в районе Сталинграда и "любой ценой удерживать там позицию, завоеванную столь большой кровью" до деблокирования извне{83}.

К этому доводу гитлеровское командование добавляло и второй - в ходе отступления будет потеряна вся техника, артиллерийское вооружение, и армия потеряет боеспособность.

Паулюс, поняв, что его армия, зажатая в крепкие клещи, оказалась пригвожденной к одному месту и полностью лишена оперативной маневренности,, стал усиленно укреплять рубежи обороны по окружности, вытянутой с запада на восток, и создавать резервы за счет войск, отведенных восточнее Дона и выводимых из Сталинграда. А германское верховное командование начало спешно создавать силы для проведения операции по освобождению армии Паулюса.

Нам не раз приходилось слышать вопрос, мог ли Паулюс вывести из окружения армию в 330 тысяч человек, если бы он получил на это разрешение или принял бы решение на свободу действий?

Если бы вывод 6-й немецкой армии начался сразу же по завершении ее окружения, тем более на завершающем этапе окружения, когда немецкие танки, артиллерия и живая сила могли совершать маневр, а наши войска еще не создали надежного внешнего фронта окружения, то, вероятно, какая-то часть 6-й армии могла бы прорваться из кольца. Исключать этого нельзя, потому что армия Паулюса была еще способна нанести довольно сильный удар.

Теперь же эта возможность исключалась.

Во-первых, отвод такой массы войск и по решению самого Паулюса, и по сложившейся обстановке мог начаться не ранее 26 ноября. К этому времени наши войска, действовавшие на внешнем фронте окружения, находились от дивизий противника, оказавшихся в кольце, на удалении от 100 до 200 километров, причем основная масса войск могла передвигаться только пешим порядком. Следовательно, до выхода к внешнему фронту окружения гитлеровцам потребовалось бы минимум 4-6 суток.