Иван Ласкин - На пути к перелому

Командарм М. С. Шумилов был внешне суров и как-то по-особому торжествен. Он предложил Паулюсу и Шмидту раздеться. Пока полковник Адам подхватывал их шинели, генерал Шумилов довольно громко сказал:

- Вас пленили войска шестьдесят четвертой армии, которые дрались с вашей шестой и четвертой танковой армиями, Начиная от Дона, Аксая и до конца битвы под Сталинградом. Вы хотели нас окружить и разбить. Но окружили и разбили мы вас... Прошу садиться.

И вот командующие двух сражавшихся друг против друга армий - 64-й советской и 6-й немецкой - сели за один стол. Шумилов потребовал от Паулюса предъявить документы, удостоверяющие, что он командующий 6-й армией. Хотя я еще в подвале универмага смотрел солдатскую книжку, удостоверявшую, что ее владелец - Фридрих Паулюс, имел об этом же подтверждение генерала Шмидта и нашего начальника разведки майора Рыжова, но, по правде говоря, где-то подсознательно тревожила мысль: самого ли Паулюса я привез?

Паулюс ответил то же, что и мне в подвале, и передал командарму солдатскую книжку.

- А есть ли документ, удостоверяющий, что вы произведены в генерал-фельдмаршалы? - спросил Шумилов.

- Нет, - ответил Паулюс. - Приказ фюрера был получен по радио. Но этот факт может подтвердить начальник штаба армии.

Шмидт тут же закивал, подтверждая слова Паулюса.

- Могу ли я с полной достоверностью доложить высшему командованию о том, что у нас в штабе находится командующий шестой армией фельдмаршал Паулюс? - спросил Михаил Степанович.

- Яволь, можно, - кивнул Паулюс.

- Кто пленен с вами?

- Вместе со мной находятся начальник штаба армии генерал-лейтенант Шмидт и полковник Адам. Имена других генералов и полковников армии переданы в записке парламентеру, - ответил Паулюс.

Руки фельдмаршала, лежавшие на столе, дрожали мелкой дрожью, левая половина лица продолжала подергиваться. Но он все же старался держать себя спокойно. А генерал Шмидт непрерывно бросал испуганные взгляды то на Шумилова, то в сторону, то на графин с водой, стоявший перед ним, и беспокойно перебрасывал руки со стола к себе на колени и обратно.

- Советское командование гарантирует вам жизнь и безопасность, а также сохранность мундира и орденов, - громко и четко произнес Шумилов.

Лицо Паулюса сразу оживилось.

- Мы требуем от вас отдать приказ северной группе войск о капитуляции, - продолжал наш командарм.

Паулюс ответил, что после разъединения армии он сложил с себя обязанности командующего армией и отдавать приказы войскам не может.

- В северной группе имеется свой командующий, - повторил он, который, оставаясь непосредственно с войсками, должен принимать необходимые решения по своему усмотрению. Я надеюсь, что вы поймете мое положение.

Но Шумилов настаивал на отдаче такого приказа, делая упор на то, что каждый начальник должен приказать своим подчиненным прекратить боевые действия, когда он видит, что дальнейшее бесцельное сопротивление приведет к полному их уничтожению.

Однако фельдмаршал, конечно же не желая связывать свое имя с капитуляцией, продолжал повторять, что он не командует армией, что сам находится в плену и такой приказ уже отдать не имеет возможности. Этот вопрос, повторял он, может решить только начальник, непосредственно находящийся с войсками.

Дальнейший разговор по этому вопросу становился бесполезным.

Шумилов спросил Паулюса, почему тот не принял ранее предлагаемый ему представителем Ставки генералом Вороновым и командующим Донским фронтом генералом Рокоссовским ультиматум.

- Были многократные приказы и требования верховного главнокомандующего германской армией Гитлера сражаться, - сказал Паулюс. - И я не должен был нарушать их. К тому же армия для этого имела боевые возможности. Русский генерал поступил бы такине, как и я.

- Какие же мотивы послужили к сдаче оружия теперь?

- Теперь наши войска окончательно выдохлись и не стало боеприпасов. Поэтому борьба была прекращена.

На этом официальные переговоры с Паулюсом были закончены. Их содержание генерал М. С. Шумилов сразу же доложил командующему фронтом генералу К. К. Рокоссовскому, который приказал после обеда пленных направить в штаб фронта.

После этого фельдмаршал Паулюс, генерал Шмидт и полковник Адам были приглашены на обед.

За столом Паулюс весьма осторожно прикасался и к содержимому в бокале, и к еде. На вопрос Шумилова, почему фельдмаршал так осторожен к пище, Паулюс ответил, что за последнее время он очень мало ел и сейчас боится перегрузить желудок.

А генерал Шмидт совсем не пил и почти ничего не ел, очевидно боясь быть отравленным. И за столом у командарма и во время обеда он не проронил ни слова. Жестокий и надменный фашист, он теперь выглядел жалким, затравленным волком.

Совершенно по-особому и как-то независимо от своего начальства вел себя адъютант Паулюса полковник Адам. И в выпивке и в еде он себя не ограничивал. Развязнее стал и его язык.

По окончании обеда я спросил его, почему генерал Шмидт все время молчит.

- Шмидт хорошо знает, что побежденные должны молчать, - ответил Адам.

После обеда Паулюс, Шмидт и Адам были отправлены в штаб Донского фронта.

* * *

Между тем части нашей армии продолжали разоружать вражеские войска.

Однако не везде все шло гладко. Так, в универмаге, в подвале которого находились наши командиры, обстановка была напряженной. На верхнем этаже этого здания продолжала оставаться довольно большая группа вооруженных немецких офицеров. То ли они еще не знали о капитуляции, то ли были не согласны с ней. Из пустых глазниц окон эти отъявленные фашисты открыли огонь из автоматов по советским воинам, находившимся неподалеку от универмага. Несколько наших солдат было ранено, был убит командир 125-го отдельного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона 29-й стрелковой дивизии майор Семен Маркович Рогач. До этого он был комиссаром 77-го артполка этой же дивизии. Будучи по натуре волевым, решительным, храбрым и имея за плечами большой боевой опыт, в том числе и финской войны, он захотел перейти на командную должность. Высокая партийность, организованность в работе, постоянные бои сделали С. М. Рогача прекрасным командиром и очень авторитетным в дивизии человеком. И вот какой печальный конец...

К 17 часам подполковник Б. И. Мутовин доставил в штаб армии семерых гитлеровских генералов, в том числе генерал-майора Росске, командира 29-й моторизованной дивизии генерал-лейтенанта Ляйзера, начальника артиллерии 51-го армейского корпуса генерал-майора Весселя, командира 1-й кавалерийской дивизии румын генерала Братеску и других. Всего в этот день советские войска пленили около 50 тысяч врагов. Три армии - 64, 57 и 21-я прекратили боевые действия в районе Сталинграда.