Эрвин Полле - Четыре жизни. 1. Ученик

Бунтин олицетворял собой эталон настоящего профессора (в восприятии первокурсника из глухой провинции): седина, живот, хромовые сапоги, уверенная походка… Среди студентов из поколения в поколение ходила легенда, что нельзя на экзамене ссылаться как на источник знаний по неорганической химии на учебник Некрасова, так как Некрасов только раз в тексте упомянул Бунтина, причём мелким шрифтом. Сохранилась в памяти и манера Бунтина проводить предэкзаменационные консультации. Сначала убедится, что все присутствуют. Вопросы? Нет вопросов? А зачем пришли? Дальше начинается «лирика». Бунтин: «Чем Вы занимаетесь в свободное время? А я рисую. Берёзы! Шишкин схитрил, он всё сосны рисовал, а их рисовать легче…» Много лет эти эпизоды рассказывались со смехом, а сейчас не смешно.

В описываемый период престиж химии стоял высоко, может быть, уступал только радиофизикам и ядерщикам, в конкурсе участвовали сильные абитуриенты, сам конкурс проходил очень жёстко, большинство производственников отсеивались на вступительных экзаменах. Учился курс хорошо. Не более десяти первокурсников оказались слабее основной группы, часть из них отсеялась на первых курсах, часть «доспотыкалась» через академические отпуска и закончила обучение позже.

Общественная жизнь на факультете бурлила (скорей, фонтанировала). Много лет я периодически задумывался над этим явлением. Почему подобной активности молодёжи не видел, будучи преподавателем институтов в Барнауле и Тюмени, наблюдая образованных девушек и юношей на Томском нефтехимическом комбинате? Что это было? Аура хорошего университета? Влияние политической оттепели? Или неадекватное восприятие юного провинциала?

В художественной самодеятельности, спорте, комсомольской деятельности задействованы все студенты, причём многие умудряются совмещать тренировки, репетиции, работу в народной дружине, заседания комсомольского актива…

Среди первых членов знаменитой капеллы Томского университета большая группа химиков, в том числе мои сокурсницы Валя Занина, Эмма Ефимова, Света Финогенова… Были и танцоры университетского уровня (Софья Даутова…).

Помню, как на праздничном вечере нескольких факультетов в филармонии (ныне органный зал) вышел на сцену в спортивном костюме читать «Хлестакова». Сейчас мне кажется, что это было убого, но хлопали… Дважды принимал участие в конкурсе чтецов ТГУ. Существовал порядок: проводятся самостоятельные конкурсы художественной самодеятельности между факультетами по жанрам, 1–2 номера жанра рекомендуются в программу заключительного концерта ТГУ, традиционно проводившегося раз в год весной в драматическом театре Томска.

В молодости кумир — Аркадий Райкин, не понимал, что Райкин исполняет миниатюры, написанные талантливыми авторами, ни на афишах, ни по ходу концерта их не называли. Я несколько лет читал со сцены монолог современного Хлестакова, скопированный с записи выступления Райкина. Впервые задумался о роли автора текста, начав готовить монологи других современных гоголевских героев Манилова, Собакевича, Ноздрёва. Оказалось, автор — Владимир Поляков, позже уточнил, что Райкин много его миниатюр исполнял. Недавно услышал признание Михаила Жванецкого, что именно некорректное отношение великого эстрадного актёра к авторам исполняемых миниатюр стало причиной ухода Жванецкого из театра Райкина. Паразитирование на скрытых от общества талантах не красит актёра, даже великого.

Итак, сцена томского Дома учёных, 2-й курс, я читаю серию монологов Владимира Полякова. Знакомые студенты и преподаватели удивлялись, где я нашёл такие тексты. В библиотеке ТГУ. Очевидно, длинное выступление (минимум 40 минут) не могло попасть на заключительный концерт. В чём я сейчас убеждён, мне не хватало режиссёра, сложный прозаический юмористический текст требует чёткой расстановки интонаций, без помощников не обойтись. «Хлестакова» я обкатал в течение 2 лет в десятках выступлений, а вот с остальными современными гоголевскими героями сразу вышел на конкурс, оцениваемый компетентным высоко квалифицированным жюри. Оценка жюри мне осталась неизвестной, конкурс шёл несколько дней, присутствовал только в день выступления, но очки в копилку химического факультета я принёс. Конкурс стал прощальным в моей «карьере» чтеца, участника художественной самодеятельности.

В спортивном отношении химфак всегда в первой половине из десятка факультетов. Первый курс не испортил ситуации, Слава Зуев и Людмила Матросова сразу вышли в лидеры университета по бегу на средних дистанциях. Мужчин на факультете мало, мобилизованы все. Меня «бросили» на спортивную ходьбу. Понравилось. Призовых мест не занимал, но очков в факультетскую копилку приносил много. К сожалению, этот вид лёгкой атлетики очень зависит от качества судейства. Однажды сняли за переход на бег (трасса проходила по университетской роще). Усиленно тренировался и на следующих соревнованиях (5 км по дорожке стадиона «Труд») уверенно шёл в группе лидеров. Как же обидно, когда ближе к финишу отстававшие откровенно побежали, и никто их не снял с соревнований. Закончил 7-м из 13 участников, выступление оказалось для меня последним.

Весной 1959 г. организован первый легкоатлетический «матч гигантов» ХФ ТГУ ХТФ ТПИ (по аналогии с матчем СССР США). Численность химиков-политехников раза в 4 превышала нашу и особенно большой разрыв в численности ребят. Но первая победа в упорной борьбе досталась нам. На этих матчах я выступал в качестве фотокорреспондента, причём заранее согласовано количество очков за эту работу. Фоторепортажи на первом этаже главного корпуса университета привлекли общее внимание (не рисуюсь, горжусь).

Весной 1959 г. на общем комсомольском собрании избран членом факультетского бюро, причём по инициативе старшекурсников. Удивительна реакция зала (человек 200), когда назвали мою фамилию. Заставили встать, показаться, в зале вдруг раздался громкий одобрительный гул. Забыть подобное невозможно. Такая реакция была неожиданна и для меня, но вызвала резкое неприятие ряда сокурсниц. Выясняли, кто и как выдвигал кандидатуру (я и понятия не имел). Позже на курсовых собраниях неоднократно требовали объяснять, чем я в бюро занимаюсь. Пытаюсь вспомнить фамилии активисток, не могу. Да и чёрт с ними! Из таких активисток в нынешний век выходят феминистки.

Все студенческие годы не забывал о рыбалке. В мае 1959 ловил ельцов в устье Ушайки в центре Томска. Приходил утром, часов в 5 или раньше. Удовольствие, не передать. Тишина, восход солнца, там-сям на Томи и Ушайке плещется рыба, простая удочка, крючок, червячок. Ловил не много, 10–15 ельцов за рыбалку. Возвращался, когда ребята просыпались и собирались идти на занятия. Бросил утреннюю рыбалку, некому уловом заниматься в условиях студенческого быта. Сокурсницы игнорировали, сам я чистить рыбу не люблю, бытовых холодильников в общежитии не было.