Виталий Никольский - ГРУ в годы великой отечественной войны. Герои невидимого фронта

Вскоре меня и Ефремова направили на годичные разведывательные курсы, в так называемую Центральную школу подготовки командиров штаба (ЦШПКШ). Учебные группы курсов в целях конспирации размешались на «точках» за пределами Москвы. Группы не были связаны между собой и базировались на автономные хозяйства. Слушатели ЦШПКШ готовились как для работы в официальных загранаппаратах, так и для нелегальной деятельности.

«Точка» в Малаховке, где учился я, находилась в огороженном высоким дощатым забором особняке. Здесь были учебные классы и кабинеты, лаборатории, спортплощадка, пищеблок на полтора десятка человек и даже свое подсобное хозяйство.

Учебным отделением командовал полковник Егоров — старый кавалерист, не имевший понятия об агентурной разведке и изучавший этот предмет вместе с нами.

Никаких таинственных детективных дисциплин, так необходимых «рыцарям плаща и кинжала», мы не проходили. Главными нашими предметами были спецподготовка, которую вела М.И.Полякова (опытная разведчица, работавшая еще при Берзине), страноведение (изучалась та или иная страна в зависимости от планов нашего дальнейшего оперативного использования) и иностранные языки. Изучали мы также оперативную технику — фотодело, криптографию, принципы радиосвязи и т.д., которые в то время чрезмерной сложностью не отличались.

Труднее всего было с изучением иностранного языка, так как академия давала слабую языковую подготовку. Хотя занимались мы в ЦШПКШ по 5 часов ежедневно (из них 2–3 часа с преподавателем), результаты были не блестящими. Видимо, поэтому лишь немногие из нас попали на нелегальную работу.

С общественными дисциплинами все было проще (большинство из нас только закончили военные академии). Такие дисциплины, как топография, тактика и т.д., не преподавались вообще, так как считалось, что все они были прочно освоены в академиях.

Работали слушатели в высшей степени ответственно и напряженно. Все мы находились на казарменном положении, увольнение в город проводилось только в выходные дни. Об учебе в школе запрещалось говорить не только друзьям, но и родственникам, и это неукоснительно выполнялось. Жили мы по гражданским паспортам, с измененными фамилиями, но в нашем учебном отделении все знали истинные фамилии и биографии друг друга. Там введенная командованием конспирация не срабатывала.

В ноябре 1938 года наша подготовка в ЦШПКШ закончилась. Все мы были направлены в оперативные отделы, по линии которых проводился наш первоначальный отбор. Во время учебы оперативные работники отделов держали нас под пристальным вниманием, встречались с нами, изучали нас как своих будущих подчиненных. Теперь наступала пора проявить себя на практической работе.

Три командира из нашей группы (К.Л.Ефремов, М.В.Макаров, Н.М.Трусов) приступили к дополнительной подготовке по индивидуальным планам как будущие нелегалы, два человека определены на штатные должности, а остальные, в том числе и я, направлены в распоряжение аппарата РУ, где мы были зачислены в резерв (состоящими в распоряжении). Нас прикомандировали к различным отделам. Занимались мы подбором кандидатов на зачисление в разведку, обобщали информационные материалы и выполняли другие поручения различного, в том числе оперативного, характера.

С начала 1939 года мне довелось работать в центральном аппарате военной разведки на западном направлении в должности старшего помощника начальника отделения. До 1940 года отделение входило в состав отдела военно-технической разведки, которым руководил инженер 2-го ранга А.А.Коновалов. Отдел имел задачу подбирать, готовить, направлять за рубеж в официальный заграничный аппарат и на нелегальную работу советских разведчиков и осуществлять весь комплекс мероприятий, связанных с получением информации о планах и намерениях наших вероятных противников в области развития военной техники. В 1940 году, в связи с реорганизацией технического отдела, меня перевели в отдел приграничной разведки в отделение, ведавшее деятельностью разведорганов приграничных западных, особых, как их тогда называли, военных округов. Отдел занимался укомплектованием кадрами, техникой, материальными средствами, разработкой мобилизационных мероприятий на случай войны в приграничных разведорганах. В обязанности его входила также инспекция боевой готовности этих органов и анализ информации, поступающей от добывающего аппарата за рубежом. Отделом руководил полковник И.В.Виноградов, отделение возглавлял майор Н.В.Шерстнев.

Несмотря на то что по условиям конспирации каждый из сотрудников того или иного направления должен был знать только то, что ему положено по службе, все же общая картина надвигающейся военной опасности для всех работников разведки была ясна. Назревали грозные события. Германия неудержимо рвалась к господству над миром и после захвата почти всей Западной Европы, располагая мощным военно-промышленным потенциалом, отмобилизованной хорошо вооруженной армией, направила свои агрессивные устремления против первого в мире социалистического государства. Информация о подготовке нацистов к нападению на СССР начала поступать по различным каналам из нелегальных резидентур разведки, официального зарубежного аппарата, приграничных округов.

Необходимо отметить, что при достаточно хорошо налаженной работе по получению нужных нашему правительству сведений о планах и намерениях капиталистических стран и в первую очередь Германии в отношении нашей страны разведка, даже ее ответственные работники, была весьма слабо информирована о планируемых акциях собственного правительства.

Так, освобождение западных областей Украины и Белоруссии, заключение с Германией договора о дружбе и границе были неожиданностью для разведки, которая не смогла даже дать указания на передислокацию наиболее ценной агентуры из бывших восточных областей Польши на запад, и она при стремительном продвижении Красной Армии к Бугу скоро оказалась в нашем глубоком тылу.

После заключения с Германией договора о ненападении резко уменьшилась острота антифашистской пропаганды среди советского народа, активно проводившаяся до этого по всем доступным каналам: печать, радио, кино, устные доклады и лекции. В библиотеках, даже разведывательного управления, изымались антифашистские книги, журналы и другие печатные материалы, в учебниках немецкого языка вырезались адаптированные статьи из рассказов немецких писателей-антифашистов, бичевавших нацизм, исчезали с экранов антифашистские фильмы, такие как «Профессор Мамлок» и др.

В прессе и публичных докладах больше внимания уделялось разоблачению политики западных империалистов, пытавшихся натравить Германию на СССР, но «благодаря дальновидности политики» Советского правительства потерпевших фиаско. В газетах и официальных публикациях проскакивали нотки злорадства по отношению к англичанам и французам, якобы тщетно пытавшимся втянуть в войну с Германией и СССР.