Тони О'Нил - Генерал «красной армии»

Перед игрой, как обычно, ничего не происходило. После матча территория вокруг стадиона была забита народом. Я занял позицию около магазинов на Честер-роуд вместе с моим приятелем Мэлли. «Челси», в конце концов, двинулись по так называемому ныне Сэр Мэтт Басби Уэй без шума, песен и криков. В то же время атмосфера была наэлектризована, люди ждали развязки. Я весь горел внутри, готовый в любой момент взорваться.

Дойдя до Уоррик-роуд, они повернули направо по Честер-роуд — как раз туда, где мы их и поджидали. Фанаты «Челси» шли прямо посередине улицы, бросая злобные взгляды. Они были так возбуждены, что не заметили меня, стоявшего в тени справа от них за ограждением. И я перескочил через перила, когда они проходили мимо. Бойцы «Челси» были настолько сосредоточены, что не обратили на мой трюк никакого внимания, а некоторые, я уверен, подумали, что к ним присоединился кто-то из их моба. Вот как можно ошибиться!

Наша «фирма», расположившаяся около автобусной остановки на другой стороне Честер-роуд, приготовилась к атаке. Когда расстояние между сторонами сократилось до критической отметки, я сделал первый ход, заехав со всей силы по ближайшей роже. Человек рухнул, как подкошенный. Потом я сделал несколько шагов к их передней линии и нанес новый удар. И еще один кокни рухнул.

«Юнайтед» бросился вперед, а я вновь перепрыгнул через перила, чтобы меня не раздавили наши же бойцы. Неподалеку стоял Мэлли. Мы не спеша прогулялись, а потом сели в автобус и поехали в центр. Причем хохотали всю дорогу.

Мой менталитет, оформившийся в 70-х, не всегда мне помогал. Я оставался таким же, как до тюрьмы: настоящим сумасшедшим. Мы играли с «Эвертоном» дома, и, вместо того чтобы сначала поехать в город, я сразу отправился на стадион — разведать обстановку в окрестностях. Что ж, скаузеры имелись в наличии, пора уже с ними биться, но ничего не происходило. Я увидел лишь некоторых наших. Что-то было не так, и я не мог понять, что именно.

Скаузеры собрались на «Скорборд Энде», я находился на «Юнайтед Роуд» [182]. Я вырос на улице, знал ее законы и всегда мог «просчитать» толпу, но теперь одежда, звуки, настроение и сигналы были совсем другими.

Скаузеров задержали на стадионе, и я вышел наружу вместе с Малышом Десом из Сэлфорда, постоянно предлагая ему планы нападения. А он отвечал: «Нет, сейчас все по-другому».

— Ладно, — сказал я. — Пойдем к станции, они ведь туда придут.

— Не придут. Ничего не выйдет, — сказал Дес.

Он понимал, что я ни во что не врубаюсь, и потому старался приглядывать за мной. Так или иначе, но мы отправились на станцию и расположились на платформе рядом с несколькими обычными болелами. По идее, скаузеров должны были отконвоировать к станции «Уоррик Роуд». Это означало, что они здесь появятся.

Пришел первый поезд, битком набитый фанатами «Юнайтед».

— Поедем на следующем, — сказал я.

— Ты что, псих? Там же скаузеры будут! — воскликнул Десси.

— Хрена с два! — парировал я.

Когда подходил следующий поезд, Дес не выглядел радостным, но меня не покинул. Те самые, обычные наши болелы потянулись к выходу с платформы — они поняли, что пропустили свой поезд, а этот мог оказаться небезопасным. Я же пребывал в своем собственном мире.

— Сядем на него и поедем в город, — пришло мне в голову.

Поезд был битком набит скаузерами. Я открыл дверь, сделал шаг внутрь и с ходу заехал в башню первому встречному.

— Получи, вонючий ублюдок!

И выскочил обратно на платформу. Нам с Десом не оставалось ничего иного, как рвануть к лестнице, потому что вслед за нами бросилась целая стая, жаждущая крови. Мы убежали со станции, и я подумал: на х.., что за дела? Все неправильно, так не должно быть! Где остальные?

— Я с этим разберусь, — пообещал я Десу.

Вскоре все наши узнали, кто я такой. Парни типа близнецов Галлахеров или Хотшота делали то же самое, что и мы на первых порах. Те, кто постарше, планировали операции, а остальные резвились вокруг. Мы так и называли их: «молодняк».

Ко мне прислушивались все больше и больше. Я стремился показать и доказать, кто здесь главный, и в конце концов полностью взял власть в свои руки. Теперь никто не мог мне указывать. Я был очень рад этому, потому что хорошо знал, чего хотел. Правда, некоторые по-прежнему лезли со своим мнением, были и те, кто просто бесился, в общем, трудное это дело — держать под контролем бешеный, пьяный моб. Но в девяти случаях из десяти я вел за собой остальных и меня слушались. Почти всех моих «подопечных» устраивало подобное положение дел: пусть кто-то принимает за них решения, а они будут потягивать себе пивко. Несколько челов из тех, кто успел сделать себе имя во время моей отсидки, пытались повлиять на ход событий, но меня они из равновесия не выводили.

У нашей «фирмы» не было названия. Некоторые парни называли себя «Интер-Сити Джибберс», скорее в шутку. Я уверен: любая «фирма», которая придумывает себе имя, хочет добиться признания, которого она еще не заслужила.

Почему некоторые мобы, до бессознательности избив иногда совершенно посторонних, безобидных людей, оставляют на их телах свои визитные карточки? Я вам отвечу — из-за непроходящего дурацкого детства. Есть ли у них вообще мозг?

И вообще, эти подонки представляют собой не «фирму», а обыкновенную стаю шакалов.

После выхода из тюрьмы я женился на Дебби. Она, бедная, понятия не имела о моем прошлом. Я не делал из него секрета, но и не афишировал!

Наша первая годовщина свадьбы пришлась на дерби. Мы с женой долго спорили. Отсутствие на дерби стало бы для меня началом конца в футболе. Но ради сохранения мира в доме я пошел на компромисс, обещав вернуться к семи вечера.

Естественно, это был нормальный день: драка утром, драка около стадиона, драка внутри стадиона, потом драка в городе, стенка на стенку, с плавным переходом к повсеместной охоте на «Сити». Я завершил свою миссию тем, что ворвался в бар «Роузес» в центре Манчестера после того, как услышал, что там находятся фанаты «Сити». Мы влетели внутрь целой толпой и сразу увидели их, поэтому начали крушить все подряд, забрасывая врага столами и стульями. Я заприметил Сэлли, знакомого мне фаната «Сити», и спас его от избиения (причем не впервые!) — он представлял старую школу. Я не мог допустить, чтобы его затоптали, как всех остальных. И добился своего.

Домой я заявился в 22.30, поддерживая плечом приятеля, притворяясь трезвым и скребясь в дверь, словно мышь. Когда она отворилась, в проеме стояла женщина с заплаканным лицом. «Все будет в порядке, надевай платье и пойдем в клуб», — предложил я, еле держась на ногах. Никакой реакции не последовало. Поэтому я повернулся, вышел на улицу и отправился в паб через дорогу.